– Молчи, несчастная! Я помню про режим секретности.

– Еще бы ты не помнил. – Вздох жены не укрылся от вице-адмирала. – У каждого свои скелеты в шкафах. Откроешь дверь, тут они и вываливаются…

Ограничения и выход за границы. Залог счастья, личного и общественного. Тема баронской диссертации Анны-Марии – давно, еще до их знакомства. Случайный разговор юного офицерика и молодой преподавательницы. «Мой дядя утверждал, что его офицерам в первый день отпуска нравятся все женщины, включая статую Отчаяния на Картском мемориале…»[3] Минуло полвека, нет, больше, и все осталось по-прежнему. На место одних ограничений пришли другие.

– Но не сегодня! – Жена подняла бокал, словно произносила тост. – Решение Совета обнародуют утром, ночь ничего не изменит. За исключения из правил!

Хрустальный звон звучал долго, минуту наверное.

– Ты веришь в совпадения? Сегодня я тоже не связан служебной тайной!

Ограничения – и выход за границы. Счастье?

– Рассказывай!

– Ты первая!

– Нет, ты!..

Они заспорили, как дети. Вице-адмирал пролил вино и сдался:

– Ну хорошо, я первый. Представляешь, в системе объявилась стая фагов. А «Ведьмаки», как назло…

О том, что два «Ведьмака» отправятся в рейд для выслеживания и уничтожения стаи флуктуаций, объявили пару часов назад по всем каналам, включая межпланетные. Командование ВКС из штанов выпрыгивало, чтобы не спровоцировать брамайнов, чьи боевые корабли замерли у границ ларгитасского сектора пространства. Нельзя было дать повод и для нового витка пропагандистской истерии. Никаких маневров, передислокаций, коварных планов. Рядовая зачистка сектора от фагов. Следите за нами? Ну конечно, следите! Разуйте глаза и убедитесь!

Жена знает, уверился он к концу рассказа. Для нее это не новость.

– Жаль тебя огорчать, Теодор…

– Огорчать?

– Отзови «Ведьмаков». Возможно, их уже отозвали без тебя.

– Кто? Почему?!

– Теперь моя очередь…

Вино выдохлось. Одна горечь, никакого букета.

* * *

– Вы там что, с ума посходили! Надеюсь, это была не твоя идея?

– А если моя?

– Ересь! Чушь!

– Продолжай, я тебя внимательно слушаю.

– Государственная измена!

– О да! Королевский Совет – те еще изменники!

Кипя от бешенства, Ван Фрассен вскочил из-за стола и забегал по столовой из угла в угол. Анна-Мария молчала, пережидая вспышку адмиральского гнева. Ожидание было пыткой, молчание было пыткой: властный характер толкал королеву на эскалацию конфликта. Характер толкал, здравый смысл оттаскивал. Гнев мужа имел основания: Ларгитас на пороге войны, флот и армия приведены в боевую готовность, спешно возводится третий пояс орбитальной обороны, военные заводы и верфи работают на износ, в систему стягиваются силы из других секторов, флоты Великой Помпилии готовы выполнить долг союзника – и вдруг в дело вмешиваются жалкие штафирки из Королевского Совета, и все планы обороны летят в черную дыру.

Тут и медуза взбесится!

– Брамайнские антисы в нашей системе? По приглашению Королевского Совета? С разрешения правительства? А Чайтранский военный флот вы пригласить не додумались?!

Ван Фрассен ударился бедром о край стола, взвыл от боли и замер как вкопанный. Тяжелым взглядом уставился на свой бокал: тот был пуст. Взгляд уперся в жену: «Кто все выпил? Нет, кто все выпил? Я, что ли?!»

– И мне налей, – сухо велела Анна-Мария. – Нам обоим не повредит.

– У меня есть бутылка в запасе. – Ван Фрассен исполнил приказ. – У меня есть две бутылки, хватит надолго. А теперь еще раз, подробнее. С аргументами, черт побери! Что вы хотите этим показать? Миролюбие? Готовность к сотрудничеству?!

Анна-Мария вертела бокал в пальцах.

– В политике главное не то, что показывают. Главное прячут за спиной. Второе дно, третье, сто двадцать восьмое. Начнем с антисов: какова их первейшая обязанность? В чем их долг, невзирая на принадлежность к той или иной расе?

– Защита. Основная работа… Проклятье! Какая работа? Это же смысл их жизни, стержень существования – защищать людей от флуктуаций континуума! Спасать, охранять! Зачищать от фагов трассы и сектора!..

– Охранять кого?

– Всех! Всех людей Ойкумены, независимо от расы!

– Значит, всех?

– Да!

– Итак, – голос Анны-Марии звучал холодно и бесстрастно, как у информателлы с отключенным модулятором интонаций, – в системе Ларгитаса объявляется стая фагов. Совершены два нападения на гражданские корабли. Уходить из сектора стая не собирается. А совсем рядом, если судить по галактическим меркам, обретается троица брамайнских антисов: Кешаб, Вьюха и Капардин. Я права?

Вице-адмирал скрипнул зубами.

– Так почему бы просвещенному Ларгитасу не пригласить знаменитых велетов в систему? Не обратиться с просьбой уничтожить опасных гостей? Антисы брамайнов периодически выходят в малые тела, высаживаются внутри своих кораблей, дежурящих у границ сектора. Значит, с передачей приглашения проблем не возникнет.

Логика, подумал Ван Фрассен. Она убивает меня этой логикой.

– Война, – напомнил он.

– Мы не находимся с брамайнами в состоянии войны.

– Пока не находимся.

– Твое «пока» Совет хочет продлить до максимума. Да, инцидент имел место, но полномасштабного сражения удалось избежать. Тем более важно продемонстрировать наше стремление к диалогу и миролюбивые намерения. Запрос отправят… Думаю, уже отправили в антический центр на Чайтре – это невоенная организация. То, что нужно для таких случаев. Следом, не дожидаясь ответа, пойдет информация в новостях по всей Ойкумене.

– Информация откуда?

– Из официальных правительственных источников.

– Причина официоза?

– Нельзя позволить брамайнам сохранить факт запроса в тайне. Мой адмирал, это ясно и ребенку.

Она все-таки ударила, понял Ван Фрассен. Она не умеет иначе.

– Дальше возможны два варианта развития событий, – отвернувшись, чтобы не видеть его лицо, продолжила Анна-Мария. – Первый: брамайны соглашаются. Антисы входят в систему Ларгитаса, мы встречаем их с распростертыми объятиями. Дальше антисы выполняют свою обычную работу. Разделаются со стаей? Отлично. Благодарность Ларгитаса им гарантирована. Благодарность и щедрый транш в антический центр Чайтры.

– С освещением в новостях Ойкумены, – уточнил вице-адмирал мрачней ночи. – С иллюминацией, фейерверком! С салютом из тысячи орудий!