Бездельники были так увлечены, что не заметили начальство, и Шишкин лицезрел весь процесс навешивания лапши: как на весы кладут сигаретную пачку, тщательно уравновесив ее гирьками, и как чашки без всякой видимой причины вдруг выходят из равновесия.

— Ты заметил?! — вопил Бездельник-который-вращал-кругБездельнику-который-следил-за-Виктором.

— Не-а. И бровью не повел!

— Плохо смотришь. Должен же он чем-то включить ток! Хоть ухом пошевелить! В книжках электромагнит, точно говорю!

— Какой магнит, когда сигареты не магнитные?!

— А в пачке-то фольга! — осенило Бездельника-который-вращал-круг. — Сейчас выну.

На экране монитора угонщик (теперь уже несомненно угонщик!) в третий раз прошел мимо облюбованного «жигуленка». Шишкину стало интересно, до чего может дойти безалаберность (в смысле — удастся ли свистнуть машину из-под носа у охранников) и глупость (в смысле — дадут ли они Виктору себя обмануть). Кстати сказать, Виктор, обученный автоматически контролировать обстановку, засек и угонщика на экране, и Шишкина, хотя и не сразу. Обменявшись с начальником взглядами, он отвернулся — понятливый.

— Головой не верти! — среагировал на движение Бездельник-который-следил-за-Виктором.

— Пускай разомнется, я еще не готов, — вступился за фокусника Бездельник-который-вращал-круг. Физиономия у него была предовольная — исключил действие магнита: вместо пачки с фольгой (алюминиевой, между прочим) сыпанул на весы несколько сигарет и заново уравновешивал их гирьками (понятно, стальными).

Эксперимент был повторен. На этот раз Виктора заставили поднять руки. Бездельник-который-вращал-круг зажмурился и крутанул наугад.

— «Поле чудес» в стране «шкафов», — заметил Виктор.

— У тебя магнит по голосу включается! — уличил его Бездельник-который-вращал-круг.

— Так ведь еще не включился.

— Значит, у тебя там замедлитель.

— А почему на ваши голоса не включается?

— Значит, компьютер. Наши голоса отфильтровывает, на твой включается. — Бездельник-который-вращал-круг потянулся к одной из книг.

— Мы так не договаривались, — остановил его Виктор. — Ну что, сдаетесь?

— Погоди, давай в последний раз. Отвернись, — скомандовал Который-следил-за-Виктором.

— По-твоему, я весы гипнотизирую, что ли?

— Не знаю. Отвернись, и все. — Который-следил-за-Виктором шагнул к злополучному кругу, намереваясь лично его повернуть, уперся взглядом в Шишкина и автоматически подал команду, которая у офицеров заменяет солдатское «Встать! Смирно!»:

— Товарищи офицеры!

Не отвык еще, с умилением подумал шеф отдела безопасности. Его долларовый оклад у Тарковского выражался впятеро большим числом, чем когда-то рублевый в КГБ. Тем не менее отставной подполковник тосковал по прежним временам, когда он чувствовал себя ответственным винтиком в колоссальном механизме сверхдержавы.

Прагматичного (то есть, с точки зрения многих, разумного) объяснения этому не было.

— На деньги спорите или так? — благожелательным тоном поинтересовался Шишкин.

— Или так, — буркнул Который-вращал-круг. Оба бездельника стояли «смирно», а Виктор принял самую непринужденную позу: нога в сторону, руки на груди.

Чашки забытых весов ходили вверх-вниз без его видимого участия.

— С тобой мы еще разберемся, — пообещал провокатору Шишкин, а бездельникам сказал:

— Спорили на так, а получилось — на деньги. Для первого раза на месячный оклад, а второго не должно быть.

Который-следил-за-Виктором прерывисто вздохнул.

Он только недавно уволился из рядов, не успел поднакопить жирку и к деньгам относился со скаредностью российского офицера периода реформ.

— Можешь выплатить с разбивкой на два месяца, — пожалел его Шишкин. — Виктор, пойдем, доложишь. Барахло оставь, потом соберешь.

— Никита Васильич, погодите, — вякнул Который-вращал-круг. — Пускай он покажет, в чем секрет. А то получится, зазря мы пострадали.

Шишкин вздохнул:

— Товарищи офицеры. Детский сад!.. Ладно, покажи.

Виктор с улыбкой расстегнул пиджак и рубашку, под которой оказалась подплечная кобура, стянутая поперек груди дополнительным ремешком. Из-под него в кобуру тянулись провода.

— Кнопки от дверного звонка, — показал он, повернув ремешок наизнанку. — А в кобуре передатчик. Напрягаю грудные мышцы — кнопки нажимаются.

— Я же говорил: электромагнит! — Который-вращал-круг схватил с пола книгу и чуть не выронил. — Тяжелая!

Страницы колдовского манускрипта слиплись в один массивный брусок. Не обращая внимания на протестующий вопль Виктора, охранник рванул обложку. Кожаный переплет хрустнул, из вырезанных ящичком страниц посыпались батарейки, катушка с проводом и неряшливо смонтированные на куске картона радиодетали.

Который-следил-за-Виктором раскурочил вторую книгу, убедился, что в ней то же самое, и непонятливо спросил:

— А зачем две кнопки?

— Четыре: еще две на бицепсах, — поправил изобретатель, собирая с пола разлетевшиеся детали чудо-прибора. — Два магнита, у каждого переключаются полюса — всего, значит, четыре команды… Уроды, такую вещь сломали! Я ж монтировал на живую нитку, все рассыпалось.

— А вольтметр зачем? — не отставал Который-следил-за-Виктором.

— Отвлекающий фактор: стрелка дергается, объект смотрит.

— Ты пойдешь или тебя тоже штрафануть? — закончил вечер фокусов Шишкин и, уже выходя, бросил взгляд на монитор. — У вас машину со стоянки угнали. Не дергайтесь — чужую.

* * *

И минута, и десять прошли без видимой реакции со стороны охранников. Есаула обнюхала собачка и облаяла ее хозяйка: «Повадились ссать!» Он перешел в соседний подъезд и поднялся на пятый этаж, чтобы уменьшить шансы снова нарваться на скандал.

Похоже, что именно за это время угонщик выполнил весь необходимый ритуал: прошел мимо машины с одной стороны, прошел с другой — рассмотрел; прошел еще раз, толкнул, пробуя сигнализацию… Есаул видел только финал: угонщик (сопляк! Покататься захотел) хозяйским шагом подошел к «жигуленку» и решительно дернул ручку.

Дверцу Есаул не запер: толовая шашка выглядела несолидно, как брусок хозяйственного мыла, и он хотел, чтобы Шишкин сунулся в машину, тогда ему наверняка оторвало бы голову. А получилось — облегчил угонщику дело.

Сопляк уселся в машину, рванул провода из-под рулевой колонки, — завел мотор и укатил. Все так быстро, что Есаул, пожалуй, не успел бы добежать (да если бы и успел, то не стал бы под объективом телекамеры биться из-за машины с бомбой).