мама четверых детей, растившая их без помощи других взрослых. В их семье почти все было ровно и хорошо, мама успевала и зарабатывать, и заботиться. Проблема возникла с 14-летней дочерью Ульяной — одной из старших-двойняшек. Ее подростковый кризис проходил бурно: резкие смены настроения, уходы из дома, неглубокие порезы на руках (не попытки суицида, а желание избавиться от отчаяния и душевной боли, которые настигали Ульяну по любому поводу). Я порекомендовала для Ульяны хорошего подросткового психотерапевта, с мамой же мы работать не стали, потому что, как это видели мы обе, у нее не было актуальных проблем, с которыми она хотела бы обратиться ко мне.

В семье действительно все было на удивление хорошо и гладко. Старший сын Иван, брат-близнец Ульяны, рос добрым и ответственным парнем, во всем помогал матери. Средняя Дашенька, серьезная и умненькая, хорошо училась и увлекалась музыкой. Четырехлетняя хохотушка Мариночка была всеобщей любимицей. Мама умела отдыхать, находясь рядом с детьми, не изнуряла себя попытками быть идеальным родителем для каждого.

Через какое-то время мама написала мне письмо со словами благодарности. Она писала, что Ульяне очень помогает работа с психотерапевтом, та стала гораздо ровнее, хотя особенности характера остаются и впереди еще много трудностей. Я спросила, как поживает Иван (на первой сессии мы беседовали втроем, и мне очень понравился этот самостоятельный и улыбчивый юноша). Мать ответила, что Иван поживает хорошо и что он, кстати, хотел бы разово проконсультироваться со мной по какому-то не известному ей вопросу. Возможно, дело касается его отношений с Ульяной, а может быть, и нет. Я согласилась дать Ивану консультацию, и мы назначили время.

Беседовать с Ваней было одно удовольствие. Я поймала себя на том, что говорю с ним практически на равных, как со взрослым. Дело было не только в его уме, но и в деликатности, такте, эмпатии. Он был прекрасным собеседником. Речь, как я и предполагала, зашла об Ульяне.

— Я не понимаю, — сказал Иван. — Вернее… умом-то я понимаю, и мне немного стыдно, что я так думаю о сестре… Но получается, что мы все — мама, Даша, даже Марина — мы все как бы стараемся друг для друга, ведем себя прилично, даже когда сил не очень много или что-то не совсем хорошо идет, но мы друг друга поддерживаем. А Уле, ей как бы можно вести себя по-свински. Все едут на дачу, а она может устроить скандал, лечь и вопить, как ей плохо. Ну и вот как бы…

— Ты не назвал себя, — заметила я.

— Как?

— Ты перечислял членов своей семьи, которые «стараются друг для друга», но себя в этом ряду не назвал.

— А. Ну да, и я, конечно, тоже стараюсь… Ну, в общем, вы поняли, мне стыдно так говорить, но если бы я тоже был свиньей, я бы сказал: «А почему ей можно, а мне нельзя?» Не то чтобы я хотел скандалить или резать себя, но просто…

— Этот вопрос, — сказала я, — совершенно не свинский, а мудрый и закономерный. Иван, ты — такой же подросток, такой же ребенок, как Ульяна. И тебе может быть так же трудно. И ты имеешь столько же прав на демонстрацию своих чувств и получение поддержки, как и она.

— Но я этого совсем не хочу, — возразил Иван в замешательстве.

— Конечно! — подхватила я. — Ведь ты не Ульяна. Ты хочешь не этого, а чего-нибудь другого. Где-то расслабиться. Где-то не помогать с Маринкой. Уйти гулять на целый день и, возможно, не рассказывать, где был и что делал. Перестать быть взрослым ответственным членом экипажа, премьер-министром вашей семьи и побыть обычным подростком. Хочется?

— Но если еще и я пущусь вразнос, то маме же будет вдвое труднее, — сказал Иван очень серьезно.

— Мама у тебя прочная, — сказала я уверенно. — Она выдержит. Понимаешь, если бы твоя мама была на последнем издыхании, мы не вели бы с тобой эти разговоры. Да и совсем уж вразнос ты не пустишься. Ведь, как мы уже выяснили, ты не Ульяна.

Что произошло?

Несмотря на то что мать Ивана и Ульяны не демонстрировала особой слабости, парнишка взял на себя роль второго родителя и вел себя более ответственно, чем ему нужно было в его возрасте. Напомню: это называется парентификацией. Иван стал маме как бы мудрым и понимающим партнером — ну а Ульяна взяла на себя роль ужасного ребенка. Кстати, такое распределение семейных ролей не было на пользу и младшим: Дашенька пошла по пути Ивана и втайне завидовала Маринке, которая брала пример скорее с отвязной Ули. И дело совершенно не в том, что одни дети хорошие, а другие плохие: так работает семейная система, в которой каждый полубессознательно находит свое место. Как видим, проблемы подобного рода возникают и в семьях вполне благополучных.

К счастью, мама и здесь оказалась эффективным менеджером семейных отношений и после моих кратких пояснений согласилась с тем, что Ивану совершенно необходимо побыть подростком. Мы поговорили о том, что́ лично она может сделать, чтобы помочь ему немного «отвязаться».

Кажется, я не припомню в моей практике другого такого запроса; а между тем это не повредило бы многим и многим старшим детям в семье. Проблема в том, что для матери это означает отчасти лишиться той помощи, которую предоставляет ей великодушный и самостоятельный старший ребенок, и своими руками до некоторой степени вернуть его в детство и безответственность.

Это и было сделано — к большой пользе для Ивана и других членов семьи. Дашенька увидела, что тоже не должна все время стараться (исчез ее школьный невроз, она перестала бояться получить четверку за контрольную); Ульяна оглянулась вокруг и наконец осознала, что эмоциональные потребности есть не только у нее, но и у других членов семьи; и даже Маринка стала более самостоятельной.

Что делать?

Я советую не только всем матерям (чаще это бывает с ними), но и всем достойным отцам, и старшим сестрам, и вообще всем рано повзрослевшим мальчикам и девочкам внимательно посмотреть на происходящее с ними и сказать себе: «Ты тоже хочешь клубники. Хватит доедать за другими огрызки. Возьми свой кусок пирога. Позволь себе покапризничать, поваляться в постели. Безбожно свали часть своих проблем на других или просто отложи их решение. Хоть раз сложи с себя полномочия премьер-министра и передай их на время другим членам семьи! Даже если среди них все — младшие».

Ребенок двух семей

Есть советский фильм «Мачеха», в котором женщина забирает к себе девочку покойной любовницы