Федор Михайлович создал школу при Андреевском монастыре (Ртищевское братство), куда были приглашены из Киева ученые монахи, например Епифаний Славинецкий. Эту школу считают предшественницей Славяно-греко-латинской академии. Из Киева выписали хор для знакомства москвичей с полифонической музыкой. При Ртищеве расширилась сеть медицинских и благотворительных учреждений в Московском государстве: больницы, госпитали, богадельни, странноприимные дома. Высокие нравственные качества и достижения на ниве благотворительности снискали Ртищеву у современников почетное прозвище «милостивого мужа».

Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин родился в семье псковского дворянина около 1607 г. Он получил хорошее образование, знал латинский, немецкий, а позже овладел и польским языком.

Он известен прежде всего как дипломат, подготовивший Андрусовское перемирие 1667 г. Этим соглашением завершилась длинная (1654—1667) и тяжелая для России русско-польская война. В состав Московского государства вошли Смоленское и Черниговское воеводства, а также Стародубский повет и Северская земля. Нащокин был пожалован в бояре и назначен руководителем Посольского приказа. Это была вершина его политической и дипломатической карьеры.

Афанасий Лаврентьевич не принадлежал к какому-либо из самых знатных родов. Всего приходилось добиваться самому. Рассчитывать он мог только на благоволение царя Алексея Михайловича, который видел в нем полезного помощника и поддерживал, несмотря на происки завистников и недоброжелателей. С ним было сложно иметь дело. Он понимал, что вокруг многое следовало бы изменить, но абсолютное большинство московских «начальных людей» не хотели перемен.

«Ворчать за правду и здравый рассудок он считал своим долгом и даже находил в этом большое удовольствие. В его письмах и докладных царю всегда резче звучит одна нота: все они полны немолчных и часто очень желчных жалоб на московских людей и московские порядки. Ордин-Нащокин вечно на все ропщет, всем недоволен: правительственными учреждениями и приказными обычаями, военным устройством, нравами и понятиями общества. Его симпатии и антипатии, мало разделяемые другими, создавали ему неловкое положение в московском обществе. Привязанность его к западноевропейским порядкам и порицание своих нравилось иноземцам, с ним сближавшимся, которые снисходительно признавали в нем „неглупого подражателя“ своих обычаев. Но это же самое наделало ему множество врагов между своими и давало повод его московским недоброхотам смеяться над ним, называть его „иноземцем“. Двусмысленность его положения еще усиливалась его происхождением и характером. Свои и чужие признавали в нем человека острого ума, с которым он пойдет далеко; этим он задевал много встречных самолюбий и тем более что он шел не обычной дорогой, к какой предназначен происхождением, а жесткий и несколько задорный нрав его не смягчал этих столкновений. Нащокин был чужой среди московского служебного мира и как политический новик должен был с бою брать свое служебное положение, чувствуя, что каждый его шаг вперед увеличивает число его врагов, особенно среди московской знати», – писал В. О. Ключевский в специальном очерке, посвященном Ордину-Нащокину.[36]

Начальник Посольского приказа боярин А. Л. Ордин-Нащокин.

Алексею Михайловичу псковский дворянин приглянулся в 1650 г., когда по совету Ордина-Нащокина удалось расколоть ряды восставших горожан Пскова и справиться с ними. Отечественная история изобилует примерами, когда первые лица государства, правители страны высоко ценили людей, помогавших им расправляться с собственным народом, держать его в узде. Умение проявить твердость в общении с простым народом (который сегодня многие снисходительно называют «пиплом»), а при необходимости не побояться и крови, являлась лучшей рекомендацией, чтобы оказаться поближе к трону.

В 1652 г. Нащокин возглавлял комиссию по размежеванию границы со Швецией, где показал себя искусным дипломатом.

В отношениях с европейскими странами Нащокин пытался склонить царя к следующей стратегии. Он считал необходимым поддержание мирных, союзнических и дружественных отношений с Речью Посполитой. В таком союзе можно было уверенно разговаривать как со Швецией, так и с Турцией и Крымским ханством. Славянской Польше был бы весьма выгоден союз со славянской Московией не только против Турции, но и против растущей агрессивности немецкого Бранденбурга и Австрии. Но принадлежность Польши к католическому миру, особенности политического устройства шляхетского государства и бесконечный «спор славян между собой» в русско-польских отношениях часто оказывались более важными, чем соображения здравого смысла и безопасности.

С Ордина-Нащокина начинается регулирование российским государством внешнеэкономических связей, внешней торговли страны. Он принял участие в разработке Новоторгового и Таможенного уставов, которые носили покровительственный (протекционистский) характер по отношению к отечественному купечеству.

В 1649 г. торговлю английских купцов ограничили пределами пограничных пунктов. «Да и потому вам, англичанам, в Московском государстве быть не довелось, что прежде торговали вы по государевым жалованным грамотам, которые даны вам по прошению государя вашего английского Карлуса короля для братской дружбы и любви. А теперь великому государю нашему ведомо учинилось, что англичане всею землею совершили большое злое дело, государя своего Карлуса убили до смерти: за такое злое дело в Московском государстве вам быть не довелось»[37]. После восстановления королевской власти в Англии прежних льгот английские купцы так и не получили. Английскую буржуазную революцию Ордин-Нащокин использовал, чтобы избавиться от английского монополизма во внешнеторговой сфере.

В 1653 г. под давлением московских гостей и торговых людей пошлина на иностранные товары была установлена в 2 алтына с рубля. Новоторговый устав 1667 г. резко повысил пошлины с иностранных купцов, торговавших во внутренних городах России, доведя проездную пошлину до гривны с рубля. Розничная торговля иностранцев в пределах русского государства окончательно была запрещена под страхом конфискации товаров в казну. Привозимые в Архангельск заграничные товары должны были подвергаться строгому таможенному досмотру с записью всего привезенного в таможенные книги. Все привезенные товары иностранные купцы могли продавать только жителям того города, в котором им разрешили торг. Торговые сделки иностранцев с купцами из других городов или с другими иностранными купцами были запрещены. В Москву допускались только те иностранные торговцы, которым были выданы специальные жалованные грамоты. Торговый обмен с иностранными государствами Новоторговым уставом 1667 г. локализовали в городе Архангельске и других приграничных городах.

Помощь «отечественному производителю» и отечественному купцу дело, конечно, благородное. Фактический отказ от этого благородного дела в последнее десятилетие XX в. привел к тому, что ряд отраслей промышленности России просто умерли. По значительному кругу промышленных и продовольственных товаров Россия оказалась в зависимости от зарубежных поставщиков. Попытка молодого и раннего государственного деятеля Б. Немцова пересадить российских чиновников с иномарок на отечественные автомобили сейчас воспринимается как исторический анекдот.