Глеб возмужал, осунулся. Темные глаза, подсвеченные белоснежным полотном рубашки, смотрели внимательно и жестко.

— Не робей! О тебе всегда будут сплетничать — ты же красавица!

Альбинка благодарно сжала его локоть. На предложение отметить начало учебного года с радостью согласилась.

— Возьмем Игоря и двинем куда-нибудь! Можно ко мне на Комсомольский, можно на дачу. Там никого нет. Родители в Москве.

…О том, что они с Игорем расстались, Альбинка сказала Глебу только в машине по дороге в «Архангельское». Новость совершенно его ошеломила, и некоторое время ехали молча.

— Жалко! — наконец сказал он. — Еще одна любовная лодка пошла ко дну.

Альбинке показалось, что ему о Сашке поговорить охота, но машина уже подъезжала к даче, и начинать новую тему она не стала…

— Ты тут располагайся, — предложил Глеб. — Закусочки какие-нибудь порежь, а я в буфет к Анныванне наведаюсь. Вернусь с шампанским!

— Я немного пройдусь с тобой.

Она проводила Глеба до поворота и направилась к замку. Сегодня она должна попасть туда во что бы то ни стало! На дорожках ни души. К началу учебы многие уехали в Москву, а для тех, кто приезжал в поселок после работы, еще не наступило время. Освещенный заходящим солнцем замок ослепительно сиял на фоне леса. Наступающая осень лишь чуть тронула знакомый пейзаж, добавив по капле желтого и бордового в кроны деревьев, но очищенные от сухих листьев газоны зеленели по-летнему ярко и сочно.

Альбинка прислонилась к калитке, наслаждаясь радостной гармонией живой природы и старательной рукотворной пригожести.

Поднявшись по ступенькам, она пробовала одно окно за другим, но все были заперты. Альбинка обошла замок дважды, прежде чем решилась взять камень и разбить стекло. Как ни старалась быть осторожной, порезала руку, вынимая осколки сначала из одной рамы, потом из другой. Зажав порез носовым платком, она влезла внутрь.

Медведь сиротливо подпирал стенку и доверчиво тянул к Альбинке набитые опилками лапы.

«Привет! — коснулась она когтистого пальца. — Уберег?»

Еще десять минут назад пропажа черного пакета представлялась даже желанной. Сейчас, стоя в неизвестности у своего тайничка, ей очень хотелось, чтобы золото скифов оказалось на месте. Должна же она, в конце концов, увидеть своими глазами то, из-за чего ее жизнь оказалась порушенной.

Вплотную подойдя к мишке, она присела на корточки и попробовала нащупать пакет… Есть! На месте! Никому не пришло в голову, что там может быть тайник. Развернув парусиновую сумку, купленную в галантерее на большой перемене, она опустила в нее перетянутый скотчем черный целлофан, и плотная ткань натянулась от тяжелой поклажи.

Когда вернулся Глеб, Альбинка была уже в доме и пыталась самостоятельно перевязать руку.

— Где это тебя угораздило? — удивился он.

— Да вот, ножом неловко как-то, — замямлила Альбинка.

— Сейчас я перекисью промою. Ты что такая бледная?

— Испугалась, когда порезалась.

— Выпей бокал шампанского.

— С удовольствием. А ты?

— Я за рулем. Забыла?

Альбинка кивнула.

— У тебя руки красивые. — Глеб погладил колечко, которое подарила Альбинке Сашка.

— Я его часто надеваю. Оно мне нравится.

— Правда, очень красивое. Наградил же Бог дурищу художественным чутьем!

Глеб неумело завязал бантиком концы бинта, замолчал и повернулся к столику, чтобы открыть бутылку шампанского.

— Не знаю, Глеб, что говорит она тебе, но ей без тебя плохо.

Он довольно хмыкнул и налил Альбинке шампанское.

— Она ничего не говорит. В том-то и дело. Она видеть меня не хочет.

— Да, она очень на тебя обижена. — Альбинка сделала глоток. — Жалко, что тебе нельзя выпить. Вкусное шампанское.

— Знаешь, у меня тоже самолюбие есть! И гордость!

— Есть, Глеб. Конечно, есть. Но ты ее обидел. — Альбинка протянула пустой бокал. — Налей еще! Я не помню даже, когда последний раз пила шампанское. — Она внимательно смотрела на наполнявшую бокал пену.

— Твоя подруга много себе позволяет! Ты знаешь, что она мне но морде заехала? — Глеб встал с кресла и наклонился к Альбинке. — Вот так! Со всей дури! — Он сделал широкий замах рукой и злобно бросил: — Идиотка!

— Она очень на тебя обижена, — повторила Альбинка.

— Ты на Игоря тоже, наверное, обижена, но по морде-то не дубасишь, черт возьми!

— Нет. Это Игорь обижен. Конечно, обижен… Сделай один глоток. Шампанское вкусное.

— Смотри-ка, бинт снова в крови. Ты сильно порезалась!

Глеб начал развязывать бинт.

— Ой, больно! — Альбинка вскрикнула, резко отдернула руку и вдруг расплакалась. — Игорек, милый, любимый… Прости меня! — начала всхлипывать она.

— Ну не плачь, девочка, все пройдет… Все эти байки про любовь — полная чушь!

Он прижал к себе Альбинку, закрыл глаза и стал целовать золотистые волосы, мокрые щеки и тихо приговаривать, что все пройдет. Она запрокинула голову и обняла его крепко-крепко.

Перевязать Альбинке руку свежим бинтом Глеб не успел, и кровь из открытой ранки капала прямо на его белоснежную рубашку, расплываясь длинными алыми пятнами.

Как открылась входная дверь, они не слышали и оторвались друг от друга, только когда родители Глеба появились на пороге комнаты.

— Мало тебе твоей квартиры, так еще на даче развлекаешься! — угрожающим шепотом начал Большаков-старший. — Дача государственная, предоставлена мне, и без моего разрешения приезжать сюда запрещаю! — Он сорвался на крик. — Запрещаю!.. Тем более с этой испорченной девкой! Из молодых да ранняя! Яблоко-то от яблони недалеко падает…

— Не смей оскорблять Альбинку! — взревел Глеб, поправляя окровавленную рубашку. — Вы с матерью становитесь злобными стариками. Вам никто не нравится. Никто! По поводу Сашки все время фыркали… Теперь Альбинку обижаешь. Хватит! Бедной девочке и так досталось! И вообще… Она моя невеста. Я только что сделал ей предложение.

Обняв растерянную Альбинку за плечи, он направился с ней в прихожую и уже оттуда крикнул:

— Можете не благословлять! Обойдемся!

…Через месяц они поженились, и Глеб переехал на Большую Бронную. Что он хотел доказать этой женитьбой — и сам не мог бы ясно объяснить. Скорее всего, сделал это назло Сашке, да и отцу с матерью заявил таким образом о своем праве принимать важные решения без их участия и учета их мнения. Ну и конечно, Альбинкина женская прелесть, которую не заметил бы только слепой, сыграла свою роль. Альбинка же приняла предложение Глеба слишком поспешно, словно своим замужеством хотела поставить точку во взаимоотношениях с Игорем.