– А, так это наши были? – спросил Максим. – Я по радио слышал, даже не подумал, что это Штык забавляется. Хорошо, что никто не попался.

И Леру как прорвало, она торопливо заговорила, словно отгоняя назойливое видение:

– Да… А я и на разведку ходила, и у телефона стояла. Наверно, ментов с мобилы кто-то вызвал, но все обошлось – мы не зря шухерных расставили!!!

– Штык – гений! Великий стратег. Его все старшаки Москвы хвалят. А на Черемушках кто буянил?

– Хрен его знает, это не мы. А, кстати – за героическое спасение девушки от лесных подонков, за проявленную преданность Уличным законам, за превосходную агитацию НС идей и за нежное отношение и любовь ко мне вручается награда самому лучшему пацану на свете.

Лера протянула ему пакет. Максим открыл. Это была книга «Путь НСДАП», которую он очень долго не мог найти.

– Пасибо, солнышко. – Они поцеловались. Макс стал листать книгу. – Во! Вот это мне нравится. Прикинь, в тридцатые годы на двери каждого дома должна была красоваться вышитая свастика, и Магда Геббельс личным примером показала немецким женам, как это делать.

– Да я это знала еще в четырнадцать лет, а ты не знал? Тоже мне идеолог бригады! – подколола его Лера.

– В четырнадцать… да не гони!

– Я серьезно!

– Ну, тогда ты ваще молодец!

– Это я знала еще в девять лет. А еще знаю, что ты тоже молодец.

Они посидели в кафе еще минут десять. Потом Максим проводил ее домой и уселся в беседке читать ее подарок.

Сегодня в десятом «Е» было семь уроков. А потом экскурсия. Но парни после шестого урока дружно свалили в пивняк.

В Питере в этот день «Спартак» играл с «Зенитом», и матч транслировали по телевидению. Фанаты давно облюбовали «Кружку». Здесь во время футбольных трансляций народу набивалось – не протолкнуться. Болели до одури. Буквально на одной ноге приходилось стоять. Нужно было заранее занимать хорошие места. Вот парни и свалили из школы.

А Лера с Юлей вообще прогуляли весь день. А после кино бродили по улицам и оказались в сквере на «Пушкинской».

Юля – единственная девчонка из класса, которая не была ни скингерлой, ни фанаткой и ни шалавой. Короче, тихий домашний ребенок, немного повернутый на группе «Звери». Какая-то отрешенная от действительности. Но эта ее отрешенность не мешала ей крепко дружить с Лерой и безоглядно любить Олега – бешеного футбольного фаната. Еще была Катюха. И все у них было на троих: деньги, домашка, проблемы. Но сегодня, обычно добросовестно посещающая занятия Юлька, решила прогулять, а безбашенная Катюха объявилась на первом уроке, как примерная ученица. Ее почему-то заинтересовала экскурсия, поэтому пришлось весь день отсвечиваться в школе.

Вот сейчас Лера с Юлей сидели на лавочке, потягивали прохладный «Шейк» и обсуждали пацанов. Вдруг у Юли зазвонил мобильник. Посмотрев на экран, Юлька улыбнулась. Звонил Олег.

– Привет, – пропела она.

– Ты где?! – прокричал Олег, не поздоровавшись. – У тебя все нормально?

– Все ок… А разве у меня что-то должно быть не нормально? Я на Пушке. С Лерой…

И тут Лера увидела, что лицо Юльки стало бело-серым, как висевшее над ними огромное рваное облако.

– Что, что? – едва слышно прошептали бескровные Юлькины губы. – Какой еще теракт?!

– Теракт? – переспросила Лера, прильнула ухом к трубке, и они обе услышали прерывающийся голос Олега:

– Нашу школу взорвали! Только что прошло экстренное сообщение по телику…

– Как – взорвали?! – крикнула Лера.

– Не знаю… Террористы… Больше ничего не сказали… Только сказали, что есть жертвы…

– А ты где? – пролепетала Юля.

– В «Кружке». На Черемушках

– Макс с вами? – спросила Лера.

Олег молчал.

– Макс с вами? – тревожно переспросила Лера. – Говори же! Не молчи…

– Нет, – сказал Олег.

Бутылка с недопитым коктейлем выпала из рук Леры.

– Кошмар, – прошептала она.

– Олег! – кричала в трубку Юля. – Олег!..

Мобильник разрядился.

И Юля, этот тихий домашний ребенок, отрешенный от действительности, всегда красневшая, слыша бранные слова, вдруг разразилась такой отборной матерщиной, что прохожие, как по команде, посмотрели на нее, осуждающе качая головами. А она вскочила со скамейки, истерично выкрикнув:

– Нашу школу взорвали, суки!

Лера вскочила, растерянная, до конца еще не осознав, что же произошло.

– Звони Олегу, – потребовала она.

Их обступила толпа. И тут же зашелестело среди людей: «Теракт… школа…».

Юля набрала номер Олега. Он только и успел сказать, что он с ребятами едет к школе. И мобильник окончательно утух.

– Они в школу поехали, – сказала Юля Лере.

– Погнали, – сказала Лера.

Увлекая за собой Юлю, расталкивая народ, она устремилась в метро.

Олег с парнями тоже ехал в метро. В подземке все с опаской смотрели на семнадцать каких-то удрученных скинов и удивлялись, что они ни на кого не бросаются. Кавказцы пересели в другой вагон, но «Штыкам» было не до них. Еще не все москвичи знали об этой трагедии…

Район вокруг школы был оцеплен. Царила неразбериха. Милиция, ОМОН, спасатели, сирены пожарных машин и «скорой помощи», напирающая со всех сторон нервная, распаляющаяся толпа, наглые телевизионщики со своими неуместными камерами. Потерявшие от горя рассудок родители рвались через оцепление к воротам школы. Но тщетно. Тут милиционеры проявляли решительность. Леру с Юлей стиснули со всех сторон, ребра трещали, наступали на ноги, но они не обращали на это внимания. Вытягивали шеи, стараясь разглядеть, что делается возле школы. И видели только дым и мощные струи воды из пожарных брандспойтов.

– Мне плохо, – простонала Юля, – Я сейчас грохнусь.

– Держись за меня, – сказала Лера и, работая локтями, стала продираться сквозь толпу.

Она усадила обмякшую Юльку под дерево, сунулась было обратно в толпу, намереваясь протиснуться поближе к воротам, но вдруг наткнулась на Олега. Он был взвинчен, как перед махачем, глаза лихорадочно блестели.

– Где Юля? – Олег схватил Леру за плечи.

– Там, – машинально ответила она.

– Где там? – тряс ее Олег.

Лера повела его к дереву, спрашивая на ходу:

– Где наши?

– Оцепление рвут…

Он не договорил, увидел Юлю, бросился к ней, плюхнулся рядом на пыльную землю, обнял. К ним подбежал запыхавшийся Штык, и не переведя дух, спросил, как Лера минуту назад: