— Нет.

— За вами охотятся. И вы прекрасно знаете, кто.

— Знаю, — Гельмут раздраженно швырнул папиросу в траву и затоптал.

— И вы прекрасно знаете, что они не успокоятся, пока не найдут вас.

— Знаю.

— И что же вы намерены с этим делать?

— А почему вы меня об этом спрашиваете? — Гельмут вдруг перешел на крик. — Вы-то здесь такой умный и столько всего знаете! Вы вообще кто такой?

— Ваш связной, — невозмутимо ответил Юрьев. — И да, я умный и много всего знаю.

— Тогда расскажите мне, — Гельмут не мог успокоиться. — Что за чертовщина со мной происходит? Как отсюда выбраться?

Юрьев слегка улыбнулся и присвистнул.

— Вы все равно забудете об этом.

— Постараюсь не забыть.

— Не получится. Здесь плохо работает память. Строго говоря, она здесь вообще не работает в привычном понимании этого слова. Вы можете помнить вещи, которых не было, и не помнить то, что было. Вы можете пережить яркое, захватывающее приключение — например, взять на абордаж пиратский корабль, да хоть прямо сейчас — но уже через секунду можете напрочь забыть об этом. Наоборот, вы будете все время помнить, к примеру, сколько папирос осталось у вас в портсигаре. Кстати, если вы не заметили, они не кончаются. Их всегда семь.

Гельмут недоверчиво заглянул в портсигар: папирос действительно было семь.

— Столько же их было, когда вы заснули, — продолжил Юрьев. — Удобно, не правда ли? Бесконечные папиросы! Вы об этом всю жизнь мечтали, да?

— Не всю, — усмехнулся Гельмут. — Я курю с пятнадцати лет.

— Вредно, — Юрьев погрозил ему пальцем. — Умрете.

— Все умрут.

— Что верно, то верно.

Они снова замолчали, глядя на стоявший поезд, на высокого мужчину в плаще, вышедшего покурить, на огромный лес, раскинувшийся за железнодорожными путями.

— Что еще посоветуете? — нарушил тишину Гельмут.

— Как раз думал об этом. Скажите, вы вообще когда-нибудь обращали внимание на вашего проводника?

— Не особо. Обычный проводник.

— Зря. Это же все-таки проводник. В следующий раз обязательно обратите внимание.

— В следующий раз? — сокрушенно протянул Гельмут.

— Вы так и не поняли, куда попали. Вы здесь надолго. Очень надолго. И будете с каждым разом погружаться все глубже и глубже.

— А если я… — Гельмут задумался. — Просто, к примеру, укушу себя за палец и прикажу себе проснуться?

— Да-да, — рассмеялся Юрьев. — «Товарищ, мы подъезжаем к станции Калинова Яма».

Гельмут вздохнул.

— Но один способ есть, — продолжил связной. — Вы слышали что-нибудь о Спящем доме?

— Каком еще доме?

— Наверняка слышали и забыли. А может, и правда не слышали. Это, — он нахмурился, подбирая слова, — это место, или даже не место, скорее, состояние. Или уровень глубины. Или все же место. Очень большое. Там легко заблудиться, оно постоянно меняет свою, если вообще это можно так назвать, геометрию. Там много людей. Странных людей. Все они спят.

— Где это место?

— Я уже говорил, что это не совсем место. Вход в него очень трудно найти. Это может быть канализационный люк, собачья будка, вход в какую-нибудь столовую или кофейню, роща в лесу, трещина в стене — все что угодно. Это может быть даже дверь вашего купе в поезде. Но даже если вы найдете вход, вам придется еще и войти туда. К двери нужен ключ. А ключом может послужить все что угодно. Его даже необязательно вставлять в замок. Замка не будет. Его надо просто найти.

— Отлично, — хмыкнул Гельмут. — Я слышал русские сказки — «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что».

— Именно! Именно так! — Юрьев вдруг просиял. — Вот видите, вы начали кое-что понимать!

— Сильно сказано.

— К сожалению, это все, что я знаю о Спящем доме. Остальное вам придется как-то узнать самостоятельно. Здесь много, скажем так, разных людей, вы можете говорить с ними — в общем, проявляйте любопытство, осваивайтесь. В конце концов, вы разведчик, ваша профессия — узнавать.

— Трудно поспорить.

— Ищите Спящий дом. Остерегайтесь тех, кто охотится за вами. Обратите внимание на проводника. И не соглашайтесь ни с кем ехать до Черносолья. На этом все. До свидания.

Юрьев встал с крыльца, отряхнул брюки и направился к двери.

— Подождите, — вскинул голову Гельмут. — А как же наше дело?

— Какое дело?

— Шифр и радиопередатчик, — Гельмут понизил голос, оглядываясь. — Я не собираюсь возвращаться на поезд, у меня возникли кое-какие проблемы. В Брянск я не еду. Подробности расскажу позже.

— А, да, — замялся Юрьев. — Точно.

Он посмотрел на Гельмута грустными глазами и кивнул в сторону двери.

— Пойдемте.

Они молча прошли через здание станции — темное, пыльное, с пробивающимися из затемненных окон лучами света. В окне кассы дремала старуха в черном платке, в дальнем углу, растянувшись на скамейке и накрывшись синим одеялом, спал седобородый старик. Он храпел.

Слева от станции высилось трехэтажное деревянное здание с покатой крышей и широкими, местами разбитыми окнами.

— Я остановился в этой гостинице, — сказал Юрьев. — Нам туда.

— В этой дыре есть гостиница? — ухмыльнулся Гельмут.

Юрьев ничего не ответил. Он хмурился.

Внутри было прохладно и темно, в воздухе пахло сыростью, в ноздри забивалась пыль. За стойкой скучал заведующий.

— Он со мной, — кивнул Юрьев на Гельмута, быстрым шагом проходя мимо администратора. Тот молча кивнул в ответ.

Они поднялись по лестнице на второй этаж. По коридору стелился пыльный, изъеденный молью ковер, который когда-то был красным; под ним скрипел паркет.

— Последняя дверь возле окна, — сказал Юрьев. — Вам надо войти туда первым. Я войду ровно через минуту.

— Зачем такие предосторожности? — спросил Гельмут.

— Важный нюанс. Объясню потом. Вы же не говорите, почему не едете в Брянск.

— Резонно. Хорошо.

Гельмут подошел к двери, взялся за ручку, постоял в нерешительности пару секунд и открыл дверь.

В пыльной, пахнущей потом и спиртом комнате на диване спал человек, накрывшись грязным плащом. Рядом с диваном валялись две пустые бутылки из-под водки.

— Кто это? — Гельмут обернулся и хотел было выйти из комнаты, но Юрьев подтолкнул его в спину.

— Идите-идите. Верьте мне. Я сейчас приду.

Кроме как верить Юрьеву, другого выхода не было. Гельмут бросил на него недоверчивый взгляд и прошел в номер. Дверь за ним закрылась.