... – Пашка!.. – выдохнул Андрей. – Майор!..

– Я! Я, командир! – Стар нежно протер лицо Филина мокрой тряпочкой. – Держись! Мы тебя вынесем!

– А Мартина?

Стар как-то сразу погрустнел лицом:

– Гот... Видать, так ему на роду было написано... Прадед его после войны пропал где-то здесь, в амазонских джунглях... Вот и Мартин тоже...

– Хороший он парень был, надежный...

Андрей, прилагая нечеловеческие усилия, повернул голову на голос и увидел «куст» с лицом Гранда.

– Лешка... – Какая-то странная белесая пелена плыла перед его глазами, но лица друзей он все же пока узнавал. – А Збигнев, Сергей?..

Тут же выросли еще два «куста» с посеревшими от усталости лицами, но с широкими улыбками:

– Тута мы, Анджей, драгой! Тута! Усе выйшли!..

– Хорошо...

Сил больше не осталось. Но, уже проваливаясь в бездну забытья, Андрей задал все же последний вопрос:

– А кто этот куст, который меня несет?..

– Это наш Дизель завелся... – грустно улыбнулся Стар. – Это он тебя нашел. Там, на гасиенде... Теперь вот никого к тебе не подпускает, засранец... Говорит, что до Перу, до самих «вертушек» тебя донесет!..

– И донесу!

Только вот этих, последних фраз Филин уже не слышал... Его измученное сознание «включило» свою защитную реакцию и освободило своего хозяина от непосильной для него сейчас работы «думать и решать» – Андрей провалился в забытье...

– Ну, оклемался немного, ком?..

Лейтенант очнулся примерно полчаса назад и тут же вяло потребовал спустить его на землю со спины Дизеля, но... Теперь командиром группы был не он – он был «трехсотый», ради которого и была организована вся эта «операция спасения»... Теперь командовал Стар. И теперь только он решал, когда, где и как группа сделает привал. Только он...

– Как ты, Андрюха?

– Каком кверху! – ответил, он, вымученно улыбаясь.

– О! – Павел поднял указательный палец. – Если ком шутит, значит, он еще не собрался склеивать ласты!

– Не дождутся!..

– Ну... А серьезно? Что болит?

– Нормально, Паша... Все болит!.. Только...

– Что?

– Если ты утром проснулся и у тебя ничего не болит, значит, ты уже умер...

– Ну да... Значит, ты сейчас «суперживой»! Я так понимаю?

– Именно...

– Или «супержеванный»... – раздался голос над его плечом.

Лейтенанту даже не нужно было поворачивать голову, чтобы узнать голос Кузнецова-старшего.

– Оса.

– Я, командир!

– Дай мне связь со Скорпионом...

– Слышь-ка, Андрюха... Ты это...

– Капрал! – повысить голос у Андрея не получилось, но интонация стала строже. – Твой лейтенант хоть и «супержеванный», как ты сам изволил выразиться, но пока живой!.. Давай связь, капитан, давай!..

Ну и что оставалось Сергею? Да ничего!.. Тем более, что Стар таинственно молчал... А молчание, как известно, – знак согласия...

Сергей поколдовал какое-то время над рацией и подал Андрею «переговорник»:

– Скорпион на связи...

– Скорпион, ответь Комару... – проговорил Андрей вымученно.

– Матка Боска! – рявкнул наушник. – Дэ ж ты ходив, шыбеннык![22]

– Тут, недалеко...

– Ты захыбленный?[23]

– Не очень...

Андрей почувствовал, что его начинают оставлять силы. И майор Дворжецки, видимо, почувствовал это тоже:

– Подай мне Перший-Браво!

Стар подхватил падающий из руки Филина на землю «переговорник» и сказал:

– Первый-Браво на приеме!

Дальше он только кивал, говорил «Есть!», а в самом конце проговорил:

– Конец связи!

И уставился на Андрея.

– Что вы там?.. За моей спиной?..

– Приказ Скорпиона, как командира всей операции, – «Комар выбыл по ранению! Командование операцией спасения возложено на Стара... Задача – вывести группу в заданный район для эвакуации... Приложить к этому все силы и средства группы... Контрольное время встречи – через девять суток, 5 июля, в 23.30...»

Андрей понял, что его вывели из «игры». Теперь он мог быть только пассивным участником происходящего. И, если честно, за это он был благодарен Франтишеку, который Скорпион, то бишь... Андрей был реалистом и понимал, что сейчас он не только не командир, а намного хуже того – он балласт!.. Он те гири на ногах группы, которые могут только связывать ее действия и мешать им всем...

«...Спать, капитан! Спать! – приказал Андрей сам себе, проваливаясь в тяжелый сон. – Теперь тебе только спать... Надо выспаться и набраться сил, Андрюха, надо! Надо подниматься на ноги! Не будет же Густав тебя тащить на себе все эти двести пятьдесят километров, в самом деле!.. Не инвалид же ты безногий в конце концов!.. Спать!..»...

Он проснулся оттого, что какая-то ветка безжалостно хлестнула его по лицу. Второе, что понял лейтенант через несколько секунд, что он опять «рюкзак» и что его опять несут. Только теперь это движение было странным – у Андрея было ощущение, что он сидит верхом на лошади, которая несется по лесу крупной рысью...

– Густав... – Позвал он, догадавшись, кто его опять взгромоздил на свои закорки.

Только вот договорить ему не дали. Рядом возник Стар и приложил указательный палец к губам, давая понять, что сейчас необходимо соблюдать молчание. Бывает, а у разведчиков очень часто бывает, практически постоянно, что случаются ситуации, когда действительно жизненно необходимо заткнуться и помолчать до поры до времени... Только вот быть «рюкзаком» для Андрея было очень тяжело. Морально тяжело! Невыносимо!.. Он взглянул вопросительно на Павла, который бежал теперь рядом с ним. И Стар сдался, понимая, видимо, состояние души лейтенанта, и проговорил хриплым шепотом:

– Кайман запустил за нами «хвост».

– Сколько времени, Паша?

Стар мельком взглянул на часы:

– 5.50... Скоро будет светать.

– Бежим давно?

– Чуть больше суток.

– Сколько прошли?