пол. XVI в. характеризует мордовское племя. «К востоку и югу от реки Мокши, – говорит он, – лежат огромные леса, в которых обитает мордва, народ говорящий особенным языком. Они отчасти идолопоклонники, отчасти магометане; живут разбросанными селениями, обрабатывают поля; питаются мясом диких животных и медом; богаты дорогими мехами; народ суровый, храбро отбивающий от себя татарских хищников; почти все пешие, вооружены длинными луками и превосходные стрелки»… Мордва до сих пор отличается свойственной дикарям неразборчивостью в выборе пищи; только в недавнее время она оставила привычку пожирать самых нечистых животных, а мясо медведей, волков, ежей, белок, вьюнов и ястребов еще не вышло из употребления. В XVI в. часть мордвы исповедовала ислам, заимствованный у соседних болгар, казанских и касимовских татар, но в IX в. язычество в этих странах еще не встречало себе никакого противодействия[167],[168].

Действительно, мордовские мурзы не имели особых отличий от соседних служилых татарских групп. В XIII–XIV вв. вотчины мордовских князей также располагались на землях по Мещере, Мокше, левобережью Алатыря, Оки и Теши, под Нижним Новгородом, в Муроме. Встречаются в документах XV в. и мордовские княжеские фамилии. Но татары, как правило, несли полковую или рейтарскую службу по охране границ, а мордовские мурзы, за редким исключением, станичную.

Как мы видим, история Мещеры остается нераскрытой, искусственно запутанной, что приводит историков к выдвижению различных теорий, которые подчас сильно искажают реальную историю татар-мишарей. Но, тем не менее, наиболее распространенной и устоявшейся концепцией в отечественной историографии сегодня является версия, отрицающая татарское происхождение мещеры. Признание какого-либо авторитета татар на Руси и факта признания России как правопреемницы Золотой Орды, а хана Баты основателем русского государства явно противоречит официальной доктрине русско-татарских отношений.

Буртасская гипотеза

На состоявшемся в Москве VIII Археологическом съезде в январе 1890 г. известным пензенским ученым-историком и археологом Ф. Ф. Чекалиным была выдвинута буртасская гипотеза происхождения мишарей. Как мы указали ранее, обособление мишарей произошло с образованием Наровчатского улуса в нач. XIV в., когда при хане Узбеке Наровчат был сделан административно-торговым центром среди мордовско-мокшанских земель, и с тех пор они якобы перестали именоваться буртасами. Однако, происхождение и точный регион проживания самих тюркоязычных буртас, предполагаемых предков мишарей, остается весьма неясным. Следует при этом напомнить, что до сер. XX в. большинство исследователей склонялось к мордовской принадлежности буртас, несмотря на то, что существовали и альтернативные точки зрения[169].

Ф. Ф. Чекалин руководствовался теми трудами восточных путешественников и русскими летописями XVII столетия, в которых население Мещеры назывались буртасами. В подтверждение своей теории Ф. Ф. Чекалин в ярких красках описывает быт и нравы других летописных народов, обитавших на территориях от уральских гор до гор кавказских. Он, в частности, пишет о том, что с VI в. на устьях Волги возникло могущественное Хазарское царство, простиравшееся по берегу Каспийского моря от р. Урала до Кавказа, достигавшее на севере по Волге донского волока, на западе же Азовского моря и Тавриды, и населенное, по-видимому, разноплеменными кочевыми народами. Его богатая столица Итиль находился близ Астрахани. Около 835 г. ими был построен на Дону город Саркель в качестве пограничной крепости для ограждения страны от нападений могущественных печенегов. Но в 964–965 гг. союзнический поход Святослава и осетин с черкесами закончился разрушением Саркеля.

Надо еще заметить, Ф. Ф. Чекалин, ссылаясь на «отца истории» Геродота, упоминает о других многолюдных народах греческого происхождения, кочевниках бедуинах, «питающихся сосновыми шишками», и земледельцах гелонах, «употребляющих в пищу хлеб», и проживающих то ли на юге, то ли на севере нынешней Саратовской области. При этом им описываются также племена печенегов: «До конца IX в. к северу от Хазарского царства, по рекам Волге и Яику, жили печенеги, которых восточные писатели называют многочисленным и самым воинственным из всех тюркских племен…: были богаты, питались одним просом, жили в повозках – четырехугольных ящиках на двух колесах…Печенеги сжигали своих покойников, по другим (источникам) – хоронили вместе с оружием, боевым конем и живыми пленниками… Печенеги жили в нашем Поволжье около 200 лет и были вытеснены в 893 году узами и хазарами»[170].

Наряду с Геродотом Ф. Ф. Чекалин широко пользуется сочинениями арабо-персидских путешественников, географов, историков, дипломатов (Ибн аль-Асир, аль-Бакри, Ибн Хаукаль, Рашид ад-Дин, аль-Масуди), а также европейских миссионеров (Юлиан, Рубрук), труды которых отличаются большим разнообразием, но при этом весьма сомнительными и чрезмерно мифологическими. Так, например, произведения аль-Масуди «Известия времени» («Ахбар-аз-заман»), «Книга указания и наблюдения» («Китабат-танбихва-л-ишраф»), отличаются не только описанием важных исторических событий, зачастую перепечатанных у других авторов, но и изложением фантастических легенд и преданий, которые, по праву, сродни сказкам «Тысячи и одной ночи».

Действительно, как мы это уже указывали, археологи М. Р. Полесских и А. Х. Халиков в результате раскопок на территории Пензенской области обнаружили места проживания в VIII–IX вв. обособленного населения, названного ими «племенем буртас». В этот период времени здесь складывались союзы тюркоязычных племен и якобы эти самые буртасы возглавляли эти процессы в Западном Поволжье («булгаризированные буртасы»). Археологические памятники были выявлены также на территории севера Пензенской области, юга Республики Мордовия, запада Самарской и Ульяновской областей. Сначала поселения буртас обнаруживаются в районе с. Армиево и Неклюдово (Шемышейский район), а затем распространяются по всему Верхнему Посурью и Примокшанью. Исследователи изучили более 60 памятников XI–XV вв., содержащих гончарную керамику, украшения, орудия труда, и пришли к выводу, что тюркские племена – буртасы являются предками татар-мишарей. Концепция А. Х. Халикова, получившая дальнейшее развитие в работах Г. Н. Белорыбкина, заключается в том, что начиная с XI–XII вв. буртасские земли вошли в состав Волжской Булгарии, и наряду со старыми родоплеменными селениями мордвы здесь возникли новые поселения.

Эти сведения материальной культуры, безусловно, ценны, хотя связи к этническому происхождению мишарей в них не прослеживаются. Так, например, известный историк Д. М. Исхаков пишет по этому поводу: «Факту булгаризации буртас противоречит отсутствие в Посурье среди памятников XI–XII вв. мусульманских могильников, которые неизбежно должны были здесь появиться. Эта концепция отчасти была подвергнута критике со стороны А. В. Расторопова, а сами письменные источники арабских географов X в. имеют весьма сомнительную объективность»[171].

В 1960 г. Б. А. Васильевым была опубликована статья «Проблема буртасов и мордвы», посвященной истории изучения «мордовско-буртасской проблемы». На основе ранних письменных источников, написанных как русскими, так и арабскими писателями, Б. А. Васильев пробовал установить генетическую связь между буртасами и можарами (мишарями), и утверждал при этом, что эти племена родственны и относятся к одному и тому же этносу. Д. М. Исхаков, в свою очередь, констатирует, что термин «мещера» впервые появился в Касимовском царстве, и