Очередная пауза повисла в смрадной тишине колодца.

- Если ты такой могущественный, - сказал эльф тихо, - почему сидишь здесь, а Уршнак - на троне?

- Он не продержится там и месяца, - презрительно фыркнул Орог. - Что до всего остального… Попробуй поднять меня за горло, ушастик, и тогда, быть может, я отвечу на твои вопросы.

От предложения померяться силами эльф благоразумно отказался. Орог удовлетворенно кивнул:

- Я рад, что мы разобрались, кто главный. А теперь ответь мне… Эльвидар, я правильно запомнил?

Эльф изумленно заморгал глазами:

- Тебе известно мое имя?

- Мне вообще много чего известно. Так вот. Я знаю, ты и твои товарищи явились в горы на поиски минералов и руд. И некоторые из вас неплохо в них разбираются.

- Это так, - согласился Эльвидар. - Я сам отлично разбираюсь в металлах, их породах и свойствах.

Когда разговор повернулся неожиданно к теме, где эльф полагал себя непревзойденным знатоком, голос его стал гораздо увереннее. К нему даже вернулась отчасти спесивость повадок, изрядно поутраченная за время плена.

- Я также владею искусством превращения элементов, называемым людьми алхимией. Не знаю, как объяснить это столь примитив… Агхххх… - эльф захрипел, почувствовав на горле сжимающиеся орочьи пальцы.

- Что не мешает тебе оставаться самонадеянным болваном, - заключил Орог. - Однако, у меня есть к тебе одно предложение. И если ты согласишься, я прощу тебе сегодняшнее маленькое недоразумение.

В полной темноте даже орки видели плохо, различая лишь расплывчатые контуры нагретых предметов и теплокровных живых существ. Но этого хватило Орогу, чтобы разглядеть, как поморщился Эльвидар.

- Нечего кривить свою милую мордочку, как будто брезгуешь иметь с нами дело, - усмехнулся орк. - С Уршнаком ты уже торговался за свободу. Я предлагаю другой товар - жизнь.

- Может быть, я сам лучше умею делать мечи, чем махать ими, - с пафосом изрек эльф, - Но мой старший брат Элгиласт - воин и маг! Он и его товарищи придут мстить за меня!

- Начинаю трястись от страха, - фыркнул Орог, отпуская жертву. При этом он "ненароком" задел когтями нежную эльфийскую кожу. - Но советую остаться в живых хотя бы для того, чтобы сообщить ему, кому именно мстить.

Эльвидар испуганно схватился за шею, размазывая ручейки крови, бегущие из четырех глубоких царапин.

- Что тебе нужно? - спросил он.

- Всего лишь знания о металлах, которыми ты так бахвалился. В этих пещерах осталась от гномов куча полезных вещей. Твоя задача - помочь мне разобраться с ними.

- Ты говоришь так, словно десяток кровожадных убийц не заточил нас в такое глубокое подземелье, что не всякий гном…

- У тебя точно есть старший брат-воин? - перебил Орог.

- Ты в этом сомневаешься?

- Будь мой младший брат таким трусом, я бы его в детстве задушил. Исключительно из братских чувств - чтоб не боялся больше. Вообще-то, это верхние пещеры. Гномьи лабиринты начинаются дальше и залегают ниже.

Окончательно пристыженный и напуганный, эльф замолчал.

Орог вспомнил, как во время последней вылазки в библиотеку наткнулся случайно на сборник эпических поэм и даже прочитал одну, интереса ради. Поэма показалась ему точной копией самых дурацких рассказов старейшин, только нелепого восторга больше раза в два. В одном из эпизодов нескончаемых подвигов, герой поэмы оказался брошен в темницу лютыми врагами. Автор смачно вырисовывал коптящие факелы, лязг цепей и вопли из камеры пыток в тщательных потугах описать мрачную тоску, охватившую душу пленника. Орог подумал, что поэта ни разу не совали в каменный мешок посреди Лесистых гор, иначе он бы счел времяпровождение героя в той темнице веселым и полным событий. Вокруг была только тишина, пустота и темнота.

Внезапно Эльвидар подскочил, словно укушенный.

- Если вам нужны металлы, значит вы готовитесь к войне! - заявил он едва ли не радостно.

- Знаешь, что сказал бы сейчас мой брат? - отозвался Орог, уже порядочно уставший от непрошеного товарища. - Что у каждого длинноухого есть дурацкий предмет под названием вилка, а у некоторых даже две. И у него сердце кровью обливается, когда он видит, сколько бесценного металла уходит на такие ненужные вещи.

Мысли о Шенгаре отозвались в душе тревогой. Орог не догадался наведаться в пещеру до освобождения Уршнака, а потом было уже слишком рискованно. Не первый год имел он дело с шебутным характером братца, чтобы с уверенностью сказать: на месте Шенгар не усидит. И не пойдет к Гарту за подмогой. Хотя… Никто еще не брался предсказать, что способна выдумать эта уплетенная косами башка. Раньше авторитет старшего (особенно такого, что способен хорошенько врезать промеж глаз) имел для брата хоть какое-то значение. Неуправляемость Шенгара росла пропорционально его силе и способности дать отпор.

Орог знал точно: терпение брата сейчас на пределе, и очень скоро тот начнет действовать. Оставалось надеяться, хотя бы не наделает глупостей.

Солнце заползало под гребень медленно и неохотно, словно хотело сделать это тайком от длинноухих, решительно настроенных отказать раненому пленнику в любых удобствах.

Шенгар тяжело перевалился на освещенный теплыми лучами участок пола. Слабость и головокружение сделались привычными спутниками его существования. Молодой орк научился отчасти превозмогать это тягостное состояние, но собственное тело, словно подлый предатель, выжидающий удобного случая, готово было подвести в любой момент.

Дважды появлялась Нириэль, на этот раз без сопровождающих. Оглядываясь на каждом шагу, она быстро поднималась по тропинке к его "камере", просовывала за решетку хлеб, воду и быстро убегала, пока никто из соплеменников не заметил ее. И оба раза Шенгар глазел, словно тринадцатилетний идиот, впервые ощутивший магическую тягу к противоположному полу, не в силах вымолвить ни слова.

Кроме всего прочего, молодому орку совершенно не хотелось начинать с нее свой шантаж. Только выхода, похоже, не оставалось.

Пригревшись, Шенгар задремал, и разбудили его уже знакомые и такие долгожданные легкие шаги. Кажется, другие эльфы совершенно не одобряли забот Нириэль о пленном чудовище: девушка явно не желала быть застигнутой за этим занятием.

С превеликим трудом Шенгар заставил непокорное тело подняться до сидячего положения. "Тебе надо с ней поговорить, болван. Не имеет значения, кто перед тобой - она или старая уродливая карга. Или тот, с фингалом".

На этот раз эльфийка тоже уставилась на него с каким-то странным выражением. Не сразу догадался Шенгар, в чем дело. Он стер с рук и туловища грязь, и на коже ярко проступили замысловатые северные орнаменты, прибывающие в числе с каждой зимой.

На некоторое время Нириэль уступило ее эльфийское самообладание, и она с любопытством принялась разглядывать невиданный рисунок. По ее лицу Шенгар не смог понять, нравится ей это или нет, и искренне понадеялся на первое. (На самом деле, когда эльфийка хорошенько рассмотрела татуировки и разобралась, что это такое, они сочла подобный обычай верхом дикости и уродливого издевательства над природой. По счастью, клыкастому воздыхателю этого не пришлось узнать).