Да ну нахрен. Получается... получается, этот хмырь советский разведчик? Да хер с ним, с разведчиком. Он тоже попаданец как я!..»

Вихри мыслей в голове не помешали ответить:

— И где же вы могли меня раньше видеть?

Штирлиц помедлил, дожидаясь, когда мимо столика пройдет пьяный морячок с проституткой и с каменным лицом обронил.

— Я вам напомню, Александр. Тысяча девятьсот сорок второй год, Волховский фронт, вокруг лежат трупы немецких и русских солдат, а среди них стоит едва живой от страха совсем юный пацан без одежды и что-то пытается объяснить умирающему советскому офицеру... — он улыбнулся уголком рта и спокойно добавил: — Уж не думал, что когда-нибудь свидимся. Ну здравствуй, Ваня...

Глава 15

— Жан Жаныч? — Иван не поверил своим глазам. — Но, как?

Он действительно не верил своим глазам. Пример Жан Жаныча вдохновлял его на протяжении всей его эпопеи. Можно даже сказать, он выжил только благодаря этому человеку. В его глазах, Жан Жаныч был настоящим богом, и этот бог сейчас сидел напротив него.

— Это долгая история, унтерштурмфюрер Краузе, — улыбнулся Штирлиц. — Поэтому ограничимся кратким вариантом. Но, наверное, давай заканчивать с посиделками, не стоит привлекать внимание. Закончим разговор в машине. Доел? Пошли...

В машине Ваня сразу задал вопрос:

— Нас много? Ну, таких как мы?

— Немного, — коротко ответил Штирлиц. — Ты — третий, с кем я встречался. Но знаю, что есть еще.

— А первые два?

— Первый — Фебус, принц Вианский, он же впоследствии король Наварры, пятнадцатый век, вторая — обычная содержательница борделя из того же времени.

— Пятнадцатый век? — у Вани глаза полезли на лоб. — А кем же вы... ну... там были?

— Кавалер орденов Дракона и Золотого Руна, баннерет Бургундии, граф де Граве, пэр Англии граф Албемарл, сеньор де Молен, барон ван Гуттен, граф божьей милостью Жан VI Арманьяк, а в конце своей жизни — король Франции Жан Первый.

— Золотое руно? Никогда не слышал пр такой орден.

— Не забивай себе голову. Говорю же, для нас сейчас актуально настоящее, а не прошлое.

— Хорошо... — Ваня кивнул и тут же не сдержался. — Это титулы одного человека?

— Угу, — хмыкнул Штирлиц. — И это еще далеко не все. Но хватит обо мне, рассказывай теперь ты. У нас мало времени. Как ты дошел до такой жизни, Ваньша? А?

— Подождите! — взмолился Ваня. — А сколько раз вам приходилось... ну... попадать? Кем вы еще были?

Жан Жаныч ненадолго задумался:

— Раз десять. Кем был? Да кем я только не был. Премьер-министром России в начале двадцатого века был, но начал простым каторжанином на Сахалине, Цезарем Великой Римской Империи тоже был — в этом случае начал гладиатором, кардиналом Франции еще был... — он усмехнулся, — а начал бретером, наемным убийцей.

— А сюда как? Я застал вас живым только в первой попытке. Тогда, когда вы саперной лопаткой порубили фашистов и вас ранило.

— Первой попытке? — удивился штандартенфюрер. — У тебя их было много?

— Одиннадцать, — невесело вздохнул Ваня. — Эта — двенадцатая.

— Ничего себе?.. — удивился Штирлиц и потребовал. — Рассказывай!

— Сначала вы! — уперся Иван. — Как вы здесь оказались?

— Вот же упертый... — усмехнулся штандартенфюрер. — Ладно, расскажу. Но после того, как проедем блокпост.

Машина остановилась, у Ивана и Штирлица проверили документы. Жан Жаныч отъехал, закурил, немного помедлил и начал рассказывать:

— Тогда, когда я встретил тебя — я умер и перенесся в красного разведчика при штабе Деникина. Дальше... дальше все случилось примерно, как у киношного Штирлица — я ради забавы повторил его путь. Читал «Бриллианты для диктатуры пролетариата»?

Ваня отрицательно мотнул головой.

— Темнота... — хмыкнул штандартенфюрер. — Ну да ладно. В общем, я сам сделал из себя Штирлица. И фамилию сам такую придумал. В современности многие болтали, что такой немецкой фамилии нет, но сильно ошибались — есть. В Штирии, это Австрия, Штирлицев хватает, в Мекленбурге и Померании — тоже.

— А радистка Кэт у вас есть? — Ваня почему-то смутился.

— Есть, — отрезал Жан Жаныч. — Какой Штирлиц без радистки Кэт? Но она не в Берлине, как в фильме. Здесь очень опасно, любой радиосигнал моментально пеленгуется. Теперь твоя очередь. Вперед, унтерштурмфюрер Краузе. И без отговорок.

— И все получалось? — не удержался Иван, но посмотрев на каменное лицо Жан Жаныча решил не играться с огнем. — Обо мне? Все как-то обычно. Первый раз, когда я вас встретил, тогда почти получилось дойти до своих, но перед самыми окопами налетел на мину. Умер, конечно. Но очнулся в том же месте, где разговаривал с вами и начал все заново. И так одиннадцать раз. На двенадцатый получилось дойти. А дальше... — он криво усмехнулся. — А дальше всякое было. Штрафбат, опять окружение... и так далее. Но справился. Попутно шлепнул Власова и Манштейна, потом еще пару генералов, уже американских. И Паттона в придачу. Но про последних вы знаете.

— Так это ты Власова и Манштейна? — ахнул Жан Жаныч. — Черт, недооценил я тебя, думал тогда ты даже пару дней не проживешь. Силен, ничего не скажешь.

— Все само по себе... — Ваня извиняюще пожал плечами. — Теперь я дважды Герой Советского Союза и прочее, и прочее. А потом командование какого-то хрена решило, что из меня получится разведчик-нелегал. Ну какой из меня нелегал? Смех один. Но пришлось смириться. Но так получилось, что я опять за старое взялся... того, генералов жизни лишать. К слову, я только в первой своей попытке общался с вами, дальше, вы... или тот человек, в которого вы переносились, был мертвым уже.

— Получается, меня после того раза закинуло в другой период времени, но в твою же временную ветку, — пояснил Штирлиц. — А тебя закольцевало.

— И ничего не стали менять в истории?

— Нет, просто устал, плыл по течению.

— А войну? — опешил Ваня. — Войну же можно было предотвратить?

— Нет, — голос Жан Жаныча зазвенел. — Нельзя было. Я не всесильный. Но и не надо. Именно эта война сделала из Советского Союза сверхдержаву. Если бы я пытался ее предотвратить, сделал бы только хуже.

— Я понял. — Иван слегка смутился и резко сменил тему