Джессика поняла, что Шарль действительно испытывал адские муки.

— Потому ты и не приехал потом опять? — спросила она.

Шарль кивнул.

— Ты скучала по мне?

Застенчивость вернулась и угрожала снова затопить Джесс с головой. Но любимый так откровенен с ней, что она не могла отплатить ему неблагодарностью.

— Ревность — не только твоя черта, — сказала она и увидела, как на лице Шарля вновь расцвела белозубая улыбка. Зрелище было чудесное.

— Ты думала, я шляюсь по парижским ночным клубам!.. — воскликнул он. — И сильно ты ревновала?

— Сильно. Но сначала я подумала, ты заболел, — смущенно призналась Джесс и, получив в награду поцелуй, испугалась, что дальнейшие вопросы о ревности вновь вгонят ее в краску, и быстро напомнила: — А в среду ты прилетел из Парижа.

— К тому времени я отчаялся, — признался Каран. — Поэтому поддался искушению и приехал — только тебя не было. Рене сказала, ты в Лионе, и я отправился на поиски.

— У тебя было какое-то дело в Лионе, — напомнила Джесс.

— Этим делом была ты, малышка. Я приехал только найти тебя.

— Ох, Шарль! — весело засмеялась она. — И ведь нашел!

— Да. Ты тогда была такая дерзкая, легкомысленная, очаровательная, и я влюбился в тебя сильнее прежнего. И странно, дорогая, что, вернувшись домой и увидев, что моя веселая сотрапезница куда-то исчезла, на мгновение потерял голову от огорчения и выпалил, что хочу жениться на тебе?

— Я… не знала, что и сказать, — беспомощно пролепетала Джесс.

— Твой испуганный вид говорил сам за себя, — кивнул Каран и тут же признался: — Я и сам дрожал от страха, и так продолжалось до вечера, когда узнал об ужасном и бессмысленном бремени, которое ты несла в одиночку. — Шарль крепко прижал ее к себе. — До воскресенья, обожаемая Джессика, у меня было время сменить тактику. Тогда же ты призналась мне, что фригидна. Конечно, поведение несчастного Жана заставило тебя окаменеть и не способствовало преодолению твоей застенчивости, но я подумал, что вера в собственную фригидность вызвана у тебя еще и страхом перед насилием. Я долго бился над тем, как преодолеть твои комплексы.

— Ты так много думал обо мне?

— Постоянно, — ответил Шарль. — И в тот вечер ты, как обычно, не выходила у меня из головы. Я лежал в постели и пытался читать, а сам думал, насколько успешной оказалась моя новая стратегия: чаще бывать вместе и заставить тебя привыкнуть ко мне. Ты ведь не захотела после обеда посидеть со мной в гостиной…

— Я была немного не в своей тарелке, — созналась Джесс. — Не спала уже вторую ночь и подумала, что так дальше продолжаться не может. Хотела доказать тебе — ведь моим словам ты не поверил, — что у нашего брака нет будущего… — Голос ее угас, но при виде влюбленной улыбки Шарля в сердце Джессики вновь вспыхнула радость.

— Ты выбрала самый отчаянный способ, — сказал Шарль. — Ты не поверишь, как стучала кровь у меня в висках и колотилось сердце, когда ты спросила: «Можно мне спать с вами?»

— Ты решил, что я нахалка…

— Я решил — ты просто чудо. Однажды ты сказала, что быть смелой — значит делать то, чего боишься, а я видел, какая ты смелая, и в то же время испуганная. — Его голос стал тише и выразительнее. — Кроме того, я догадывался, любимая, что должен был означать приход ко мне испуганной, но смелой и отважной женщины… и у меня чуть не разорвалось сердце при мысли о том, что ты немножко любишь меня.

Джессика смущенно улыбнулась, не в силах отрицать очевидное, и Шарль нежно прикоснулся губами к ее губам.

— И еще я знал, что обязан держать себя в руках как никогда и сдержать свои мужские порывы. Однако это оказалось не слишком сложно, — признался он. — Ты так дрожала от моих прикосновений, что мне хотелось только одного — избавить тебя от этого ужаса.

— Значит, ты думал только обо мне, а не о себе?

— Ты моя жизнь, — просто ответил Шарль.

— Ох, как я рада это слышать… — прошептала она.

— Это правда, — сказал Каран, вновь целуя Джессику.

— Ты сказал «спокойной ночи» и уснул, — мечтательно промолвила Джесс.

— Сказать-то сказал, но не уснул, — поправил Каран. — Я не сомкнул глаз до рассвета, а потом ты пулей вылетела из постели и убежала из комнаты.

Волей-неволей пришлось рассмеяться: все это очень походило на правду.

— При свете я не могла поверить, что была такой наглой, — созналась Джессика. — А потом я пришла к тебе во второй раз, и ты был таким же добрым, — вспомнила она.

— А каким же еще я мог быть, любовь моя? Я хотел, чтобы ты привыкла ко мне, привыкла к большей близости. Хотел, чтобы ты перестала бояться. Короче говоря, хотел, чтобы ты доверилась мне.

Джессика пристально посмотрела на него.

— Думаю, так и вышло. Я… в то утро я поцеловала тебя…

— И в твоих глазах не было страха, — негромко вставил Шарль.

— А ты ждал, что он будет?

— О да… Мы становились все ближе друг другу. Но в четверг ночью ты не пришла, и я понял: все, чего мы добились, превратилось в ничто, и шанс доказать тебе, что ты не фригидна, исчезнет… если я ничего не предприму.

— Ты пришел ко мне и сказал, что не можешь уснуть.

— Думаешь, я уснул с тобой? Я всю ночь боролся с желанием разбудить тебя поцелуем.

— Я не знала…

— Я вернулся к себе еще до рассвета. А вечером за обедом ты сказала, что будешь скучать по мне, когда я вернусь в Париж, и я понял, что не совсем безразличен тебе. И хотя я пытаюсь так перестроить распорядок дня, чтобы большую часть работы выполнять здесь, я не смогу не уезжать. Разве что ты будешь ездить со мной… — Ее сердце, то мчавшееся галопом, то переходившее на рысь, при этих словах вновь увеличило скорость. Шарль хочет проводить больше времени в загородном доме, а когда придется возвращаться в Париж, он будет брать ее с собой! — В тот вечер за обедом я уже знал, мы с тобой достигли точки, после которой возврата нет.

— Ты… тогда сказал, что хочешь остаться со мной.

— Ты заявила, что боишься. А я не мог ответить тебе, мое сокровище, что и сам боюсь. Потому что, если бы все случилось по-другому, я бы потерял тебя навсегда.

— Ох, Шарль… — Ее улыбка была полна любви, Джессику перестала мучить мысль, что подумает Шарль, если узнает правду…

— Какая ты милая, — едва слышно произнес Каран и крепко, но бережно прижал Джессику к себе. — Я очень люблю тебя, — хрипло добавил Шарль. — Моя дорогая застенчивая девочка, а ты можешь рассказать мне о своих чувствах?

К тому времени Джесс не сомневалась: он прекрасно знает о ее чувствах. К счастью, она успела понять и другую нехитрую истину: любовь — это волнующая головоломка. Поэтому собралась с духом и начала: