Кругом была тьма – непроглядная, плотная.

Неужто проблемы со зрением?! Ведь даже при выключенном свете и плотно задернутых шторах можно что-то разглядеть, когда глаза привыкают к темноте. А сейчас, сколько он ни моргал, сколько ни всматривался, ничего, сплошной мрак.

Сергей пошарил рукой по кровати, но жены рядом не оказалось, и ему стало по-настоящему страшно.

– Нина, – хрипло позвал он. – Что случилось? Почему так темно?

Сергей почти не надеялся, что она отзовется, однако услышал в ответ знакомый голос:

– Мы теперь внутри него.

Нина, очевидно, сидела в кресле.

– Кого? О ком ты? Чего ты несешь?

– Снеговик. Сначала он был снаружи. А сейчас мы внутри.

Сергей оторопел. Она это серьезно?

– Ты хочешь сказать, что наш дом очутился в сугробе? – уточнил он. – Снега выпало много, нас завалило?

Сергей вылез из кровати, потянулся к тумбочке, нашарил выключатель, желая включить ночник, щелкнул – ничего. Электричество, видно, отключилось. Сотовый разрядился.

– Не завалило, я же объяснила, – безмятежно проговорила Нина. – Снеговик проглотил нас. Как крокодил солнце.

Сергей разозлился.

– Прекратить пороть чушь! С чего ты вообще это взяла?

– Николенька сказал. Ты не видишь его, а я вижу.

Во рту моментально пересохло. Чертова баба сошла с ума!

А Нина продолжала:

– Он здесь, с нами. Стоит возле двери. Я его очень хорошо вижу.

– Нина…

– Я не чокнулась, если ты об этом. Не думай, я знаю, что Николенька умер. Я теперь даже знаю, как, он сам сказал. Это ты его убил.

Сердце Сергея рухнуло куда-то к ногам.

– Ты не хотел. Просто вспылил, толкнул его неудачно, вот он и упал с лестницы. Тебе следовало бы вызвать скорую, Николеньку спасли бы, но ты испугался, убежал. Никто так и не узнал, что ты был в тот день дома и мог помочь. Тебе повезло. Трусам часто везет, ведь они если что и умеют, так это спасать свою шкуру. Грубо прозвучало, извини. Это Николенька так сказал, он теперь говорит куда лучше, чем при жизни. Но я с ним согласна, ты трус.

Сергей завертелся на месте. Он был растерян, дезориентирован всем этим: тьма, обвинения Нины, мертвый Николенька, стоящий где-то тут…

Но это невозможно! Ничего такого быть не может! Сергей метнулся к окну. К двери подойти не рискнул, вдруг там и правда призрак? Надо открыть окно, посмотреть, что снаружи. Следующие слова заставили его замереть на месте.

– Николеньку ты убивать не хотел, а папу – очень даже. Это ведь никакое не самоубийство было, ты ему в виски таблеток насыпал. И снова никто ничего не заподозрил: папа после смерти Николеньки в депрессии был, часто говорил о смерти.

Сергей почувствовал, что почва ускользнула из-под ног, привычный мир рухнул, пропал. Единственное, что он знал точно, кроме него и Нины тут кто-то есть. Она не врет. Ты можешь не видеть розу, но чувствуешь ее аромат и знаешь, что она рядом. Здесь то же самое. Сергей ничего не видел, но ощущение присутствия было четкое, явственное.

– Ты не докажешь!

Он схватился за ручку, повернул, дернул створку на себя. Высунул руку в окно, и она провалилась в нечто холодное, рыхлое.

В снег.

Сергей заорал, чувствуя, что теряет рассудок.

– Не докажу, – легко согласилась Нина. – И то, что ты обдумывал, как меня убить, тоже не доказать. Да и кто поверит? Такой ты для всех хороший, положительный. Достойный продолжатель дела покойного тестя. Когда Николенька мне сказал, я и сама верить не хотела. Измены, пренебрежение, притворство, обидные слова – на это ты способен, но убить? А теперь верю. Я последняя, кто стоит между тобой и большими деньгами.

Сергей принялся царапать снег руками, пытаясь разгрести его, выбраться.

– Николенька говорит, бесполезно. Слой слишком глубокий. Снеговик очень сильно вырос. – Она засмеялась. – Я читала: очутившись в снегу, под завалом, не поймешь, то ли выбираешься наружу, то ли закапываешься. Но Николенька поможет, он дорогу отлично знает. Выведет. Зовет меня, я пойду.

Раздался скрип кресла: Нина встала на ноги.

– Идиотка! – вне себя завопил Сергей. – И братец твой идиот! С какой стати я соглашусь за ним идти? Так и поверил, что он меня спасет, а не затащит глубже!

– А тебя никто и не приглашает. – Голос Нины звучал сухо и отстраненно. – Сам себе помогай. Если сможешь. Счастливо оставаться.

Дверь открылась и закрылась. Ключ повернулся в замке.

Сергей с рычанием бросился к двери, запнулся обо что-то, полетел на пол. В тишине слышались удаляющиеся шаги.

Один. Он остался совершенно один, чувствуя, что вот-вот заплачет от ужаса и отчаяния. Дышать становилось все тяжелее, будто вместе с Ниной из комнаты ушел воздух. Сергей физически ощущал, как снег давит на стены и крышу.

– Вернись! Нина! – Голос упал до шепота. – Прошу тебя. Помоги!

Но она не вернулась.

… Сергей скончался во сне от инфаркта миокарда. Врач скорой, которую вызвала Нина, обнаружив, что муж не проснулся поутру, констатировал смерть.

– Нервное перенапряжение, постоянный стресс. Инфаркт молодеет, – заученно сказал доктор, выразив соболезнования новоиспеченной вдове.

Нина кивнула, хотя у нее, конечно, была своя версия случившегося, которой она ни с кем не собиралась делиться.

– Снеговик у вас красивый во дворе, – улыбнулся врач, собирая свой саквояж. – Прямо-таки новогоднее настроение создает.

– Это мой Ангел-Хранитель, – улыбнулась Нина, и доктор не понял, что она хотела сказать: снеговика слепил Ангел? Или Ангел – это снеговик?

Посчитав странную фразу следствием затуманенного горем сознания, он промолчал и вышел.

Нина на похоронах не плакала.

Поначалу у Тины и в мыслях не было покупать ее.

Зачем тащить картину в съемное жилье, из которого тебя к тому же скоро выставят?

Черная полоса была не узкой полоской, а широким выжженным полем, через которое Тина никак не могла перейти. Шла, шла, ноги вязли, а чернота не желала заканчиваться, до самой линии горизонта просвета не видать.

Хотя начинался год вполне счастливо. Встречали они его вдвоем с Сашей, в его квартире, куда он предложил Тине переехать еще прошлым летом. Он поднял бокал с шампанским и произнес задушевный тост о любви, совместном будущем, браке и детях. А через два месяца Тина пришла с работы раньше времени и застала Сашу с молоденькой соседкой.

Как банально! Даже не трагедия, а водевиль. Фарс.

Что оставалось делать? Тина собрала вещи и ушла. Поскольку идти оказалось некуда (она была родом из маленького северного городка, откуда всеми силами стремилась уехать), то первое время жила у Лены, институтской подруги, а после сняла квартиру.