Иранцы сейчас значительную часть ресурсов убирают из Ирака и Йемена и перебрасывают в Сирию. Казалось бы, это должно ослабить йеменский фронт, однако хуситы сами по себе хорошо воюют. Поэтому особо сирийские события на ситуацию в Йемене не влияют. Несмотря на то что там идет война суннитов против шиитов, пока этот конфликт остается локальным, однако долго ли продлится такая ситуация, неизвестно.

В то же время на территории саудитов, в Наджране и Восточной провинции, тоже разворачиваются беспорядки – в Наджране, например, идет партизанская война. В 2015 году в приграничной с Йеменом саудовской провинции Наджран, населенной преимущественно шиитами-исмаилитами, было создано первое военно-политическое движение за независимость «Ахрар Эн-Наджран» («Свободные граждане Наджрана»). Я напомню, что провинция Наджран была отделена от Йемена саудитами в 1934 году в результате войны. С тех пор ее жители жалуются на постоянную дискриминацию.

Племена Наджрана, примкнувшие к новой организации, не так давно провозгласили независимость провинции и объявили о присоединении к йеменским войскам в борьбе против саудовских властей, поскольку Эр-Рияд, по их версии, «нарушил все договоры, заключенные ранее с племенами». Их поддерживают Иран и «Хезболла».

Отмечу, что в июне 2015 года группировка «Ахрар эн-Наджран» взяла под контроль военную базу Королевства в районе Аль-Машалия в провинции Наджран и вступила в боестолкновения с саудовскими правительственными войсками в районе Хабаш в 10 километрах к югу от города. А в июле под ее контроль перешел аэропорт в городе Наджран – столице одноименной провинции. Оппозиционеры сбивали и авиацию королевских ВВС, как они утверждают, имеющимися у них средствами ПВО. Но надо понимать, что аэропорт просто так не занимают: значит, после этого осуществлялись поставки вооружения по воздуху.

Другая угроза – дестабилизация в самой большой и богатой нефтью Восточной провинции Королевства, без которой Саудовская Аравия – просто пустыня. Подавляющее большинство населения (свыше 90 %) там также составляют шииты.

Таким образом, в двух частях Королевства снова начались беспорядки (в 2000 году в провинции Наджран уже вспыхивало вооруженное восстание исмаилитов, которое было подавлено) и было объявлено о создании независимых государств.

Есть и третья угроза для Эр-Рияда – боевики «Исламского государства», объявившие своей целью Мекку. У саудитов уже были с ними столкновения на севере страны. Конечно, у Саудовской Аравии довольно многочисленная и сильная армия, однако в Наджране воинственное племя исмаилитов бану-ям может выставить против них до 100 тысяч человек. А если они получат (или уже получили) оружие из Йемена, что с ними смогут сделать саудиты? Будут палить ракетами по горно-пустынной местности? Шииты высокомотивированы и действуют мелкими партизанскими отрядами, а такая тактика, да еще в условиях Ближнего Востока, даже самым боеспособным армиям мира доставляет много проблем. Не все здесь определяется величиной бронепарка и количеством подразделений.

Безусловно, для Ближнего Востока возможный распад Саудовской Аравии означает геополитическую катастрофу. Западная пресса молчит о том, что происходит в Восточной провинции, в Наджране и Йемене. А между тем «Аль-Каида» заняла районы йеменского Адена, в том числе и портовые, и имеет выход к стратегическому Баб-эль-Мандебскому проливу, на долю которого и неразрывно связанного с ним Суэцкого канала приходится почти 15 % мирового транзита нефти. Часть Адена контролирует «Аль-Каида», другую – саудовско-аравийские силы, третью – шиитские формирования. Почему об этом молчат? Потому что такие сообщения могут повысить цены на нефть, что невыгодно Западу в его конфликте с Россией.

С досадой вынужден отметить, что мы не принимаем никакого участия в последних событиях в Йемене. А ведь территория, которая сейчас называется Южным Йеменом, – это бывшая Демократическая Республика Йемен, где Советский Союз длительное время присутствовал. В 1990 году мы попросту бросили Йемен – и сейчас не хотим даже возвращаться туда. Притом что у нас есть огромный опыт работы с офицерами йеменской армии, которые у нас учились. Многие из этих людей со временем оказались в разнообразных военизированных структурах, в том числе исламистского характера, как и офицеры армии Саддама Хуссейна, которые учились в наших академиях и прекрасно говорят по-русски. Мы могли бы восстановить свои связи с ними и использовать их для того, чтобы развалить «Исламское государство» изнутри и ликвидировать его. К сожалению, работа в этом направлении не ведется. Это грубый просчет с точки зрения как нашей национальной безопасности, так и экономики, который может стоить нам очень дорого.

Египет в силу своего теперешнего непростого положения вынужден маневрировать. Он получает на 1,3 миллиарда долларов вооружения от США, поэтому никак не может отказаться от сотрудничества с ними, он также в значительной части существует за счет монархий Аравийского полуострова, прежде всего Саудовской Аравии, поэтому зависит от них. И от нас он тоже зависит, потому что Египту нужен дешевый хлеб, нужно, чтобы наш рынок был открыт для его сельхозпродукции, нужно, чтобы мы создавали на его территории промышленные зоны и на его курорты ездили наши туристы, которые сейчас, слава богу, пока туда не едут. Поэтому он по-прежнему заинтересован в создании зоны свободной торговли с Таможенным союзом.

Египетское руководство разочаровано позицией, занятой США, – по сути, Соединенные Штаты молчаливо поддерживают «Братьев-мусульман», поэтому в Египте по-прежнему, как и раньше, достаточно сильные антиамериканские позиции. Ему нужны новые союзники, а союзника лучше, чем Россия, правопреемник старого союзника, которым когда-то являлся СССР, найти трудно.

Присутствует и политический мотив – показать американцам, что не только они могут каким-то образом влиять на ситуацию в Египте, но есть и альтернатива этому влиянию. Словом, этот интерес взаимный. Хотя данная ситуация вряд ли могла понравиться США и Евросоюзу. Египет – ключевая страна Ближнего Востока, самая многочисленная с точки зрения населения и имеющая серьезное влияние, и в последние годы нам удалось достичь весьма перспективных договоренностей о сотрудничестве. Однако все проекты такого рода оказались заморожены на неопределенный срок в связи с событиями осени 2015 года.

31 октября 2015 года в Египте в результате террористического акта потерпел крушение пассажирский самолет с российскими туристами на борту, а меньше чем через две недели на севере Синайского полуострова вновь произошел теракт. Это ясно показало, что египетские власти никак не могут взять под контроль северный Синай с его террористическими группировками, непослушными бедуинскими племенами и бог знает чем еще. И во что все это выльется – большой-большой вопрос.

Говоря о Ливане, замечу, что эта страна непонятно каким чудом умудряется сохранять стабильность, несмотря на то что на четыре с небольшим миллиона человек местного населения туда за короткий срок прибыло 1,5 миллиона беженцев. В процентном соотношении это приблизительно равнозначно тому, как если бы 50 миллионов человек вдруг приехали в Россию. Если в Бейруте раньше никогда не было воровства, то сейчас такие инциденты случаются все чаще – как раз из-за большого количества беженцев. «Хезболла» тоже провоцирует много негативных моментов из-за нарушения существующего соглашения, запрещающего политическим группировкам Ливана участвовать в войне, – это было сделано для того, чтобы «Хезболла» вернулась, а она не возвращается. Шейх Хассан Насрулла, когда ему говорят, что участие «Хезболлы» в сирийском конфликте может привести к дестабилизации в Ливане, отвечает, что для него общешиитское дело важнее интересов одного Ливана. И много еще тревожащих моментов происходит в жизни этой страны. Ливан с мая 2014 года живет без президента из-за борьбы между группировками «Хезболла» и «Аль-Мустакбаль». К счастью, есть исполняющий обязанности президента – Мишель Сулейман, бывший президент. Но это тоже конфликт.