– Умница, мне бы твою наблюдательность! – похвалила ее Анна. – Марку ты, конечно, не разобрала?

– Нет. Но если я опять ее увижу, я узнаю, – уверенно ответила девочка. – Мама, а я завтра пойду в школу?

Анна не нашлась с ответом. Ей вспомнились слова Олега – ни шагу из дому. Относилось ли это только к ней или к девочке тоже? Она стояла, размышляя об этом, и в конце концов ответила:

– Утром будет видно. А пока спи!

Она сделала шаг, чтобы уйти, но девочка схватила ее за руку и резко села на постели. Анна не видела ее лица, но ощущала сильное возбуждение – оно передавалось ей через горячую цепкую ручку.

– Мама, мы не можем выйти из дома, когда хотим? – спросила девочка. – Правда?

– Да почему ты так считаешь? – возразила Анна, пытаясь придумать какую-то ложь.

Но дочь ее опередила. Она произнесла тоном, не терпящим возражений:

– Мы под арестом. Это дураку понятно.

– Алиса! – строго оборвала ее мать и вырвала руку. – Если ты сейчас же не ляжешь…

Но эта угроза ничуть не испугала девочку. Она уселась поудобнее, обхватила руками согнутые в коленях ноги и уткнулась в них подбородком. Вся ее поза выражала крайнее упрямство, и Анна снова поразилась – как изменилась девочка! Раньше она была такой послушной, легко управляемой! И все за последние несколько месяцев… Теперь рядом с Анной живет совершенно неизвестный ей человек и, похоже, почти взрослый… Она растерялась. Постояла еще рядом с постелью, потом тихо вышла. Ей нечего было сказать дочери.

Прошло еще два часа – пустых, и все же таких наполненных! Наполненных страхом, усталостью, сомнениями и бесполезным ожиданием. Ни одного звонка – ни по телефону, ни в дверь, никаких шагов в подъезде, а в переулке – всего пара случайных прохожих…

Анна стояла у окна, у двери, у телефона, у плиты, наливала себе чай, смывала свой макияж, от которого уже не осталось почти ничего, и медленно сходила с ума.

В конце концов она прилегла в столовой на диване, не постелив белья, не подложив даже подушку под голову. Она думала, что ни за что не уснет, но как только ее голова коснулась мягкой обивки, а глаза закрылись, сознание перестало анализировать события этого бесконечного дня, тело само расслабилось, стало податливым и мягким… Она не уснула – скорее утонула в глубоких черных волнах, смывавших последние мысли и слезы.

* * *

Лиза вовсе не так собиралась провести этот вечер.

Собственно, она вообще никак не собиралась его проводить – так ей было плохо. Но этот парень все изменил. Она пригласила его за свой столик только потому, что ей было очень одиноко и скверно на душе. Ни один знакомый не мог бы помочь ей в этой ситуации, а вот незнакомый… Да и парень был приличный, это сразу было заметно. «Маменькин сыночек, – решила она, разглядывая его лицо. – Только что выбрался из-под крылышка родителей… Как он мне напоминает меня саму три года назад! С таким может случиться все, что угодно. А может быть, уже случилось? По-моему, он чувствует себя плохо…»

Она не притрагивалась к своему кофе, разглядывала его молча и постепенно начинала улыбаться. Парень ерзал на месте и смотрел в сторону. «Наверное, я ему не нравлюсь, – подумала она с некоторой обидой. – А может быть, он просто робкий. Или решил, что я проститутка и заманиваю его… Господи, какой он еще птенец!» К столику подошла официантка, предложила парню что-нибудь заказать. Он беспомощно посмотрел на Лизу. Это стало ее забавлять, и она едва не открыла рот, чтобы помочь ему, но он собрался с силами и выдавил:

– Коньяк и кофе.

– Еще что-нибудь? – спросила официантка и удалилась.

Он достал сигареты, закурил, и это немного привело его в чувство. Во всяком случае, он уже не дергался на стуле, не раскачивал ногами стол и не стрелял глазами по углам. Лиза тоже вытащила сигарету из своей пачки, парень поднес ей зажигалку. Эти молчаливые движения забавляли ее. «Он, похоже, язык проглотил, – смеялась она про себя. – Наверное, просто влюбился и весь день ходил за мной. Отсюда такое страшное смущение. Другой бы на его месте уже травил байки, рассказывал всякие истории… А он молчит!» И она заговорила сама:

– Это ты или не ты?

Парень встрепенулся, сощурил глаза, отчего они показались совсем черными, и неуверенно ответил:

– Я. А что?

– Хороший вопрос, – заметила Лиза. – Да ничего, просто сдается мне, я тебя уже видела сегодня в другом районе. Верно?

– Да… – замялся он. – Ну и что?

– Господи, ты так и будешь повторять «ну и что?», – возмутилась она. – Можно подумать, это я к тебе пристаю!

На этот раз он ничего не ответил, просто изумленно раскрыл глаза, и Лиза им позавидовала – глубокие, бархатные, а ресницы как у юной красавицы.

– Я.., к вам не пристаю, – тихо промямлил он.

В этот миг рядом возникла официантка с подносом, на котором стояли рюмка с коньяком и чашка кофе. Он схватился за все это, как за якорь спасения, – вылил коньяк в чашку, поболтал ее на весу и осторожно, маленькими глотками принялся пить.

Лиза задумчиво смотрела на него и начинала думать, что этот парень привязался к ней неспроста. Нет, ей и в голову не пришло бы, что он банальный вор, который соблазнился часами, или уличный приставала…

Но почему же он так смущается, когда смотрит на нее? Обыкновенное совпадение не довело бы его до такого состояния.

– А по-моему, ты за мной следил… – проговорила она, вдоволь насмотревшись на его опущенные ресницы. Парень резко поставил на стол чашку, и она засмеялась:

– Да не бойся ты, я милицию звать не буду. Только скажи честно – следил или это просто совпадение?

– Совпадение, – повторил за ней парень, испуганно глядя на нее.

– Тогда зачем так пугаться? – Лизе доставляло удовольствие мучить его, уличать во лжи, тем более что она совершенно его не боялась. Будь на его месте кто-то другой, она бы испугалась подобной встречи. Но этот… Она ощущала себя такой опытной и взрослой по сравнению с ним, что все же решила задать ему волнующий вопрос:

– Сколько тебе лет, можно узнать?

Теперь он обиделся! Никогда в жизни она не встречала человека, на лице которого можно было прочесть буквально все его ощущения… Ну разве что за исключением самой себя.

– Какое вам дело? – грубо ответил парень, но даже эта грубость ее смешила. – Я же не спрашиваю, сколько вам.

– Подумаешь, – хмыкнула она. – Двадцать четыре. Что? Старуха?

– Вовсе нет… – Он смущенно смотрел на нее и вдруг признался:

– Мне двадцать.

– Выглядишь старше, – соврала Лиза, чтобы польстить ему. Нельзя же все время только издеваться! И он расцвел – даже его нежные щеки порозовели… Теперь ему можно было дать не больше шестнадцати. Он снова приложился к своей чашке и разом выдул половину. Поставил ее, закурил другую сигарету. Лиза обратила внимание на его пальцы – они быстро-быстро перебирали сигарету, продвигаясь по ней вниз-вверх, точно играли на флейте. Пальцы были тонкие, очень подвижные, и ей подумалось, не играет ли он в самом деле на каком-нибудь музыкальном инструменте.