– Лично я слышу о подобном в первый раз. Поговорю об этом с полковником Сиверсом. Кстати, он ваш непосредственный начальник – руководит инженерами корпуса. Правда, у Егора Карловича сейчас голова болит, в основном по поводу возведения укреплений.

– Прекрасно понимаю, но неужели для доставки пары подвод с грузом из Новгорода требует отвлечения начальника инженеров от выполнения его основных обязанностей?

– Это требует отвлечения от выполнения «основных обязанностей» даже меня, командира корпуса: нужно сесть и написать соответствующий приказ. Ну, то есть не «сесть и написать», а продиктовать и подписать… Но это на данный момент не столь важно. Чем предполагали заняться дальше, Вадим Фёдорович? Обучение пионеров моего корпуса – дело, конечно, достойное. Но вы, как я знаю, прибыли с отрядом…

Генерал выжидательно посмотрел на меня.

– Ваше превосходительство…

– Я же сказал: «Без титулования». Не та ситуация, чтобы тратить время на слова, не несущие смысла. Слушаю вас.

– Отряд, которым я командую, успел себя очень хорошо зарекомендовать в организации всевозможных пакостей нашим французским «друзьям». В его составе опытные минёры и четверо лучших из егерей, не побоюсь утверждать, всей армии – бьют без промаха там, где почти любой другой представитель этого рода войск промажет. Каждый их выстрел – выведенный из строя вражеский солдат.

Мы уже неоднократно организовывали засады на небольшие и даже довольно значительные отряды противника с неизменным успехом.

– Верю вам на слово, Вадим Фёдорович, – кивнул генерал. – Верю вашим словам и орденам на мундире. Но какого решения вы ждёте от меня? Какой задачи вашему отряду?

– В первую очередь, конечно, нужно научить подчинённых корпусу пионеров минировать поле боя. И опасные направления к позициям. Поверьте, это дорогого стоит, когда враг несёт неожиданные потери на позиции «последнего броска». «Ваши» французы с таким сюрпризом пока незнакомы, но на главном направлении уже была неоднократно собрана кровавая жатва из егерских ружей и пушек по остановившемуся в недоумении противнику.

– Об этом подробнее поговорите с графом Сиверсом, я уже предупредил его о вашем прибытии. Представьтесь непосредственному начальнику, обсудите свои инженерно-минёрные вопросы, ознакомьтесь с позициями, ну а тогда с ним вместе – ко мне. А сейчас прошу меня извинить, дела. Адъютант вас проводит к Егору Карловичу.

Интересно: у него в адъютантах уже сейчас Пестель, или тот позже на этой должности служил?

Оказалось – позже. Отвёл меня и представил Сиверсу штабс-ротмистр лейб-гвардии Гусарского полка.

– Прибыл в ваше распоряжение, ваше сиятельство! – не преминул отрекомендоваться я начальству. – Со мной подпоручик Соков и тринадцать нижних чинов.

– Рад познакомиться, уважаемый Вадим Фёдорович, – тепло улыбнулся мне полковник и протянул руку. – Счастлив принять под своё начало столь доблестного офицера и известного учёного.

Ого! А он и о моей научной деятельности в курсе?

– Не ожидал, что вы об этом знаете, ваше…

– Егор Карлович, – оборвал меня граф.

Понятно. Ну не я же сам буду строить беседу без оглядки на субординацию…

А ведь мы с ним практически ровесники – с виду лет тридцать брату командира Четвёртого кавалерийского корпуса.

И аристократизм из него так и пышет. Нет, нет, никакого снобизма, никакой позы – очень приветлив и прост в общении… Не объяснить… Просто чувствуется ПОРОДА. И нос, опять же, солидный.

Вот так зацепила меня эта дурацкая мысль, что потом во время всей дальнейшей беседы параллельно вилась и покоя не давала: более трёх четвертей аристократов – большеносые. Бывают, конечно, и исключения, типа Давыдова или самого государя, но всё-таки…

В общем, постоянно приходилось изгонять из черепа мысли о «шнобелеметрии», чтобы сосредоточиться на беседе с начальником инженеров корпуса.

– Честно говоря, Вадим Фёдорович, я хоть и рад вашему появлению, но удивлён оному. Мы не просили инструктора по минному делу у командующего. Конечно, и я сам, и мои офицеры ознакомимся с вашими мыслями на этот счёт и, несомненно, кое-что примем к исполнению.

– Егор Карлович, я офицер – мне отдали приказ, я его выполнил.

– Ещё раз повторюсь: очень рад, что вы у нас. Просто некоторое недоумение имеет место быть… Ладно, давайте к делу!

Я рассказал об опыте минирования мостов, атаки переправ из засад, о растяжках на подступах к рубежу атаки, о фугасах и ложных фугасах, даже об огненных упомянул.

Сиверс слушал с живым интересом и периодически одобрительно кивал.

Однако кое в каких вопросах потребовались разъяснения.

– Но ведь эти ваши глиняные горшочки с дробью вряд ли способны истребить много солдат противника.

– А истреблять и не надо – умер данный пехотинец или ранен, не столь важно, главное, что он неспособен атаковать, и натиск на наши полки окажется снижен, значит, и ответный огонь будет более эффективным.

Но, простите, Егор Карлович, для снаряжения этих мин желателен именно динамит, а не просто порох. Его превосходительство сказал, что в корпусе данного взрывчатого вещества не имеется.

– Что есть динамит? – приподнял бровь полковник.

Вот неистребим наш российский бардак – ни в двадцатом веке, ни в девятнадцатом. Командир инженеров корпуса ни сном ни духом о новой взрывчатке. А она уже почти год на вооружении. Но, оказывается, только в отдельных подразделениях. Не здесь.

– Знаете, Егор Карлович, я вам лучше продемонстрирую его действие, чем буду объяснять. Не возражаете?

– Отнюдь. А когда? Вы раздразнили моё любопытство.

– Да хоть сегодня – мы привезли с собой пару десятков зарядов, но для нужд корпуса, да ещё и обучения этим пользоваться доставленного совершенно недостаточно.

Год назад я наладил производство динамита в Новгороде. Прикажите отправить туда распоряжение о доставке пары повозок.

– Разумеется. Однако всё-таки после того, как вы продемонстрируете нам свои чудо-мины.

– Разрешите приступить к организации демонстрации?

– Успеется, Вадим Фёдорович, – охладил мой порыв Сиверс. – Давайте сначала обсудим до конца план ваших действий.

Предварительно договорились, что из своей роты капитан Геруа выделит под моё начало с десяток пионеров и двух офицеров. Ну что же – попробуем.

Препогано, что минёров не имеется вообще – они всё-таки азам химии обучены, да и отбирают туда по вышеприведённой причине ребят наиболее толковых. То есть не уравнения реакций, конечно, писать (из умеющих делать сиё на всей планете вообще в наличии лишь один человек), но рассчитывать пропорции компонентов пороха, взвешивать и смешивать вещества – это вполне.

И сразу после того, как мелькнула эта мысль, затосковалось по Академии: жили бы с Настей в Питере, двигал бы я российскую науку вперёд семимильными шагами… Уже ведь и «Таблицу Демидова» есть из чего «соорудить», а имя я себе в научных кругах обеспечил – прислушаются и примут…