«Непременно», – сказала Кариндоль и вышла из комнаты.

Оставшись в одиночестве, Виас задумалась о том, кто же вышел победителем из сложившейся ситуации. Надо отдать Кариндоль должное: она как нельзя лучше смогла обернуть дело в свою пользу. Ведь оказалось, что она знает не только то, что Виас всё же покидала свою комнату в тот день, но даже и то, что орудием убийства был сайко. Заглянув под кровать, Виас обнаружила, что его-то там как раз и не было. Кариндоль умудрилась не только забрать важную улику, но и прихватить с собой украшение, которое, казалось бы, ничего особенного из себя не представляло.

Вероятно, Кариндоль считала, что Виас с большей вероятностью, чем Сомеро, станет следующей главой клана. И именно поэтому предпочла закрыть глаза на её оплошность и не устраивать публичных разоблачений перед кланом. Но эта так называемая сделка, заключение которой Кариндоль обозначила с помощью украшения, всё же была довольно рискованной и для неё в том числе, ведь теперь они стали сообщницами, и ей не удастся при случае выйти сухой из воды.

Ведь если так призадуматься, то в доме и вправду частенько пропадали ключи от комнат. Не похоже, чтобы это были случайности. «Сколько же ключей уже было у Кариндоль?» – Виас вдруг стало не по себе от этой мысли.

Кариндоль не была старшей дочерью, как Сомеро, и, в отличие от Виас, не отличалась особой самоуверенностью и тягой к власти. Вполне ожидаемо, что таким, пусть даже и нечестным, способом она пыталась хоть как-то обеспечить себе более-менее светлое будущее. Виас подумала, что впредь ей следует чуть пристальнее наблюдать за своей сестрой. А прежде – сменить замок в двери своей комнаты.

Сомнани Фэй продолжала растерянно смотреть в пол, будто пытаясь удостовериться в том, что обе её ноги находились на месте. Чтобы хоть как-то помочь сестре начать разговор, Само первая обратила внимание на свиктол, лежащий перед ними. Заметив это, Сомнани медленно подняла глаза и наконец открыла свой разум:

«Теперь ты понимаешь, о чём я?» – в ожидании произнесла она.

«Да», – дала понять Само, хоть и не использовала для этого конкретных слов. Это можно было бы сравнить с робким кивком головы, но неопределённый нирым нёс в себе куда больше смысла. Само не была уверена, что до конца понимает все нюансы исполнения права, но ей нужно было хоть как-то отреагировать на слова сестры.

«Выследи Рюна, убей его, а затем принеси его голову. Должны быть доказательства того, что Шозейн-де-Свиктол был осуществлён», – словно осуждая эту неопределённую реакцию, нарочито строго произнесла Сомнани.

«А если я этого не сделаю, то в жертву будет принесена моя голова?» – Само всё ещё не сводила взгляд с оружия.

«Даже не смей и думать о таком!» – вмиг вспыхнула Сомнани.

«Но ведь умереть должен кто-то один: либо убийца, либо его жертва, разве нет?»

«На этот раз умереть должен Рюн. Просто пойди и схвати его. Допускаю, что это может быть весьма утомительным занятием, но отнюдь не сложным: этот идиот сбежал, всё ещё будучи со своим сердцем. И если этого не сделаешь ты, его в любом случае поймают разведчики. Вот увидишь, они не заставят себя долго ждать. Так даже будет проще: просто сделаешь вид, будто это ты его поймала и можешь спокойно возвращаться». – Внезапно Сомнани почувствовала странное скопление чувств в сознании Само, которое та тщательно пыталась скрыть от неё. Сосредоточившись на нём, Сомнани вдруг вздрогнула, осознав, что дело было не в обычном непослушании или нежелании выполнять волю Собрания нагов. Дело было в настоящих чувствах, которые Само испытывала к Рюну.

«Не вздумай!» – Сомнани в одно мгновение оказалась рядом с сестрой и схватила её за руки.

«Сестра…» – растерянно проговорила Само.

«Не смей умирать вместо него, слышишь? – Казалось, что она пыталась вложить свои мысли прямо в голову Само. – У Рюна в любом случае нет шансов. Как наг со своим сердцем сможет выжить в Киборэне? Да и к тому же он не заслуживает и грамма твоего сострадания, он ведь убил послушника и одного из хранителей! Да чего уж там сострадания, даже смерти от твоей руки и то…» – тихо добавила она в конце.

Сомнани почувствовала, как очередная волна ненависти к Виас стала постепенно распространяться по всему телу. Какое же это возмутительное оскорбление требовать, чтобы самая уважаемая женщина в клане стала убийцей какого-то нага. Пытаясь хоть как-то успокоиться, Сомнани вдруг неожиданно вспомнила слова председательницы Лато Сэн: «Будь благодарна, что выпала такая возможность» и тут же передала их Само, чтобы та тоже смогла их услышать.

«Да, я всё понимаю. Нагиня должна взять ответственность за преступление своего брата». – Само опустила голову и в следующий миг решительно схватила свиктол. От испуга Сомнани не смогла промолвить и слова и тотчас закрыла свой разум. Подняв меч, Само медленно обнажила клинок.

По своей форме свиктол напоминал сайко. Люди, токкэби и даже леконы часто пользовались этим сходством, выдавая обыкновенные сайко за свиктолы, но настоящий свиктол никогда не покидал пределы Киборэна. Не зная правды, Само и сейчас бы ни за что не определила, какой меч был в её руке.

Ещё некоторое время она пристально разглядывала клинок, а затем, неожиданно для Сомнани, повернулась к каменному столу, высоко подняла его над головой и со всей силы ударила по поверхности.

С искрами часть камня откололась и упала вниз. Поражённая мощью оружия, Сомнани с восторгом посмотрела на Само.

«Надо же, ни одной царапины!» – воскликнула Само, продолжая внимательно разглядывать клинок со всех сторон.

«Конечно, это ведь настоящий свиктол. Ты же знаешь, как нужно будет его уничтожить?» – осторожно поинтересовалась Сомнани.

«Да, натереть его листьями хичамы, а затем разбить об камень».

«Верно. А теперь тебе пора собираться в дорогу. Я ненадолго оставлю тебя, но, если что, ты знаешь, где меня найти».

«Хорошо, спасибо».

Сомнани вышла из комнаты. Оставшись в одиночестве, Само вновь посмотрела на изогнутое лезвие свиктола, в котором причудливо отражалось её лицо. Переведя взгляд на обломок камня, лежащий на полу, она вдруг почувствовала резкое головокружение и опустилась на стул, стоящий рядом. Внезапно все их разговоры с Рюном пронеслись у неё в голове:

«Я не хочу, чтобы вы считали меня заменой ребёнка, которого у вас никогда не будет».

«Даже если ты не можешь быть моим ребёнком, мы же всё ещё можем стать друзьями, верно?»

Само с горечью улыбнулась. Теперь у неё не было ни ребёнка, ни друга. Была лишь только цель, которую ей предстояло уничтожить.