— Спасибо, Марк. Ты сам сегодня неотразим, — отвечала тетя Ли настолько вежливо, что лишь одна Мелоди смогла уловить легкий оттенок иронии в ее голосе. Марк был одет в свой обычный, впрочем, безупречно на нем сидящий костюм-тройку консервативного серого цвета с галстуком приглушенно-голубых тонов. Он производил впечатление аккуратного, миловидного молодого человека, но назвать его неотразимым? Мелоди удивленно взглянула на пожилую женщину, но та сделала вид, что не заметила удивления племянницы, надела свою шляпку и со светской улыбкой направилась к двери.

— Пойдемте, мои милые. Нельзя допустить, чтобы наша звезда опоздала взойти на небосклон своей славы.

Вечер был прохладный. Они прошли пешком несколько кварталов до галереи, расположенной на Мэдисон-авеню. Мелоди нравилось состояние свежей бодрости, которое посещало ее после пеших прогулок в такие осенние вечера.

Компания прибыла в галерею ровно за минуту до открытия. Дафни, хозяйка галереи, была вне себя от волнения.

— Дорогуша, да ты перепугала меня до смерти! Я думала, что ты придешь хотя бы на полчаса раньше. Уже стала бояться, что ты решила вдруг вообще махнуть на все рукой… — Облегченно переводя дух, Дафни так и сыпала словами, целуя в обе щеки Мелоди, тетю Ли и Марка поочередно.

Не давая им ни минуты на оправдание, она продолжала нервно тараторить:

— Можете мне поверить, сегодня нас ждет потрясающий успех! Весь день телефон трезвонит, не переставая. А один джентльмен чуть провод не оборвал. Мне в конце концов с трудом удалось заверить его, что ты непременно будешь присутствовать. Только тогда он слегка успокоился. Слушай, есть у тебя знакомый мужчина с необыкновенно глубоким, волнующим голосом? — игриво подмигнула Дафни, но ответа дожидаться не стала. — И это еще не все! Ох, не забыть бы чего… Так, цветы, присланные тебе, — в моем кабинете. Напомни, чтобы я обязательно представила тебя Морису Хэзлтону. Он уже успел здорово набраться, и если в итоге купит хотя бы одну из твоих работ — можешь себя поздравить! Он специализируется на открытии новых талантов в области фотоискусства и одним из первых приобретает их работы, — закончила Дафни. Она, наконец, выдохлась.

Это произошло очень вовремя. К хозяйке галереи подошла ее помощница и предложила им торжественно открыть двери в зал. С этой секунды у Мелоди уже не оставалось ни секунды свободной.

Хотя ей уже не раз приходилось участвовать в подобных презентациях, но это имело мало общего с открытием своей собственной, персональной выставки. И она оказалась совсем не подготовленной к подобной роли. Ведь прежде она была всего лишь гостем, заинтересованным зрителем, разглядывающим плоды чужого творчества. Могла в любой момент по своему желанию покинуть галерею, могла болтать с другими посетителями и пригубить бокал шампанского.

Однако сегодняшнее событие значило для нее гораздо больше, чем простое посещение культурного мероприятия. Это был кульминационный момент ее работы, требующий встреч с определенными людьми, завязывания нужных контактов, которые помогут обеспечить ей будущие заказы. Она должна была попытаться продать пару-другую работ с выставки, а для этого необходимо было создать определенное настроение у потенциальных покупателей и внушить им чувство собственной значимости. Мелоди ненавидела все эти светские обязанности и с удовольствием пренебрегла бы ими, но Дафни не позволяла ей, расслабляться и настойчиво объясняла, что для новичка на Олимпе славы крайне необходимо научиться завязывать полезные знакомства, которые пригодятся в будущем.

После двух часов такой суеты Мелоди просто валилась с ног от усталости. Ей казалось, что она пробежала марафонскую дистанцию, а суматошная атмосфера наигранного веселья начинала действовать ей на нервы. Голова у девушки просто раскалывалась от бокала шампанского и мельтешащих перед ней людей.

Извинившись перед супружеской парой, которой ее только что представили, Мелоди проскользнула в кабинет директора и рухнула на мягкую, заваленную подушками софу. Сбросив туфли, она растянулась на пружинящей поверхности в надежде, что несколько минут отдыха восстановят ее силы и помогут ей вынести эту пытку до конца.

Она закрыла глаза и стала массировать себе виски, с содроганием думая о гудящей толпе, ожидающей ее за стенами кабинета. Правда, если быть честной до конца, то вовсе не обилие новых лиц и даже не поверхностные обмены любезностями измучили ее. Тяжелее всего было ощущать присутствие Брэда везде, куда бы она ни шла. Мелоди не ожидала, что эти портреты, когда их развесят по стенам, вдруг снова обретут над ней такую магическую власть. Синие глаза Брэда преследовали ее, будили мучительно-сладкие воспоминания и заставляли острее чувствовать горечь потери.

— Мелоди!

В первый момент при звуках этого глубокого, волнующего голоса, выдохнувшего ее имя, она решила, что грезит наяву. Но когда услышала свое имя во второй раз, то испуганно распахнула глаза.

— Брэд?! — с изумлением спросила она, до конца не веря в то, что перед ней стоит именно он. — Что ты здесь делаешь?

— Хочешь, чтобы я ушел? — нерешительно спросил Брэд.

— Нет, — ответила она, а потом тихо добавила: — Нет, пожалуйста, не уходи. Просто я очень удивилась. Как ты здесь оказался?

— Просто не мог не приехать, особенно после статьи, которую прислала мне Алин Рэндолф.

Мелоди была озадачена. Что же такого могла написать эта неприятная женщина, что заставило Брэда пересечь океан и явиться на открытие ее выставки? И с какой стати она вообще послала ему эту статью?

— Ничего не понимаю!

— Ну, между Алин и мною… раньше… ну, у нас с ней кое-что было, — неловко пояснил он, наблюдая за реакцией Мелоди.

Так вот почему журналистка была так враждебно настроена к ней!

— Что же такого она написала, что заставило тебя приехать?

— То, что она увидела в твоих фотографиях. Она в своем обзоре сравнивала работы нескольких фотографов и написала, что в твоих снимках ее поразило особенно: автор явно неравнодушен к своему персонажу, — спокойно объяснил Брэд. — Это правда? Ты еще не слишком равнодушна ко мне?

Брэд стоял перед Мелоди, затаив дыхание, словно ожидая приговора суда. И было ясно, что одно неверное слово, — и он исчезнет из ее жизни так же внезапно, как и появился. Внимательно посмотрев на Брэда, прежде чем дать ему какой-либо ответ, девушка заметила, что он выглядит очень усталым и похудевшим, что он слегка осунулся, правда не настолько, чтобы потерять свой сногсшибательный шарм.

— Мелоди, — вкрадчиво повторил он свой вопрос, — ты хоть немножко была влюблена в меня?

— Да, — вскрикнула Мелоди, встречаясь с ним взглядом.

Словно электрический ток пробежал между ними.

— А сейчас ты хоть немножко любишь меня?

Мелоди мгновение колебалась, прежде чем признаться. О да, хотелось ей сказать, она все еще любит его, и пусть он делает с ней все что хочет. Она согласна сейчас даже на мимолетную связь, лишь бы быть с ним рядом! Она должна это сказать! Если сейчас она не отважится на откровенность, если смолчит, промедлит — то, может быть, упустит свой шанс. Он уйдет прочь так же решительно, как она покинула его в Ротенберге…