Ее пальцы впились в его плечи, Дэнси растворилась в благоговейном наслаждении, в расцветающих в ней незнакомых ощущениях. Она чувствовала, как твердое и горячее пульсировало, касаясь ее живота. Клинт легонько раздвинул ее ноги, так что оно проскользнуло между ними, вперед и назад, еще и еще.

Потом неизведанное исступление вспыхнуло в ней и устремилось жидким пламенем ему навстречу. Охваченная жгучим желанием, она прижалась к Клинту еще теснее.

Вся ее недавняя решимость растаяла, как иней на солнце. Она хотела его, и никуда от этого не деться – как будто она только для того и родилась, чтобы отдаться этой буйной, всепоглощающей страсти, просто гипнотической в своем накале. Все ее существо жаждало свершения и отказывалось противиться тому, что должно было свершиться.

Клинт перекатил ее на спину и, оторвавшись от шеи, цветущей следами его поцелуев, приник губами к соскам, поочередно, то к одному, то к другому, сжимая бедрами, как коня, ее бока, сковывая ее мягкими оковами желания. Внезапно он поднял голову, чтобы взглянуть ей в лицо, и прошептал:

– Я ничего не могу тебе обещать, Дэнси, – ничего, только блаженство этого мгновения. Больше ничего…

В ответ она только еще крепче стиснула его в объятиях, потому что бороться с нахлынувшей страстью было так же бесполезно, как пытаться обратить вверх струи водопада.

Клинт без усилия развел ее ноги, пригнув колени к груди. Инстинктивно понимая, что он у нее первый и ей будет страшно и больно, он входил в нее осторожно, стараясь грубым толчком не причинить ей боль.

Дэнси затаила дыхание, поражаясь, как ее тело могло принять в себя нечто такое большое, потому что она видела это, поразилась его размеру и, да, страшилась, несмотря на проснувшийся в ней голод.

Высоко над ними ястреб описал круг, с любопытством разглядывая происходящее внизу, а затем полетел дальше, как будто подхваченный легким ветерком, охлаждающим их разгоряченные тела.

Наконец он вошел в нее, и Дэнси охватила дрожь, когда он начал толчками двигаться в ней взад и вперед. Обняв ногами его поясницу, она впилась ногтями в его твердую, как камень, плоть. Ей казалось, что каждый нерв ее восхитительно обнажен и молит, чтобы это мгновение никогда не кончалось.

Все в ней начало содрогаться, сначала медленно, потом стремительно и наконец взорвалось чувством, не похожим ни на что, испытанное когда-либо раньше, – чувством потрясающим, почти пугающим своей сладостной силой, – и Дэнси не могла сдержать дикий вопль восторга, вырвавшийся, казалось, из самой глубины ее естества.

И тогда Клинт оттолкнулся и, забыв о нежности, стал с бешеной яростью тереться об нее бедрами, а когда это безумие завершилось, он стиснул ее в объятиях еще крепче, они сомкнулись и слились воедино, паря в неведомом пространстве.

Долгие-долгие минуты они лежали молча. Никогда, ни с одной женщиной, не было Клинту так хорошо.

…Потом наконец Клинт спохватился, что Дэнси, должно быть, неудобно, и перекатился на бок, не отпуская ее. Медно-рыжая голова легла ему на плечо.

Смущенная, растерянная, Дэнси попыталась шуткой сгладить неловкость.

– Если вы так собираетесь зарабатывать свой хлеб, мистер Мак-Кейб, я не против, но боюсь, что мы не много наработаем.

– Не бойся.

Он игриво шлепнул ее пониже спины, понимая, что должен положить конец нависшему между ними напряжению. Если он даст волю овладевшему им чувству, оно заведет их невесть куда – надо поскорее сдать назад! Легонько оттолкнув Дэнси, он вскочил на ноги.

– Давай искупаемся – и за работу.

Дэнси глядела ему вслед, пока он шел к воде, и совершенство его обнаженного тела наполняло ее трепетом. Она думала, ей будет стыдно, но стыдно не было – разве может быть плохо то, что так чудесно! Теперь ей казалось – с той самой ночи, когда она приехала домой, сама судьба вела их к тому, что свершилось. Это должно было случиться.

Она присоединилась к Клинту, они плавали и плескались, опьяненные прелестью этого сине-золотого дня и тем, что только что открыли и познали друг друга.

Когда наконец они вылезли из воды, вытерлись и оделись, Дэнси не утерпела и спросила о Лайле.

– Она уехала, – ответил он, не желая обсуждать этот вопрос.

Но Дэнси настаивала:

– Почему кому-то нужно было, чтобы она уехала из города?

Клинт не мог скрыть раздражения.

– Откуда, черт побери, я знаю! Она была проституткой. Может быть, чья-нибудь жена заплатила клану, чтобы ее как следует припугнули и выгнали из города.

– Видишь ли, – нерешительно заметила она, – я думаю, ты должен знать, что некоторые считают, будто ты к этому причастен. В конце концов, она ведь не единственная проститутка, работавшая у Суини. Они думают, что тебе надо было убрать ее на время, пока ты сумеешь уговорить меня уехать, чтобы я не путалась у тебя под ногами…

– Прекрати!

Она замолчала, испуганная силой его гнева.

– Я никакого отношения не имею ни к клану, ни к тому, что они сделали с Лайлой Коули. Это Джордан вдолбил тебе в голову, разве не так? Он сказал тебе, что считает, будто я в этом замешан.

– Он просто предположил, вот и все, но я не согласилась и только потому тебе об этом сказала, чтобы ты знал, что другие тоже могут так думать.

– Мне нет дела до других, но Лайла – мой друг, и мне не все равно, что с ней. Я хочу поехать в Нэшвилл – постараюсь найти ее и убедиться, все ли в порядке. Она как-то говорила, что у нее там сестра. Наверное, поехала к сестре.

– Ты привезешь ее обратно? – спросила Дэнси, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало волнение.

– Нет. Там ей будет лучше. По-моему, люди просто еще не понимают, каким опасным становится клан. И не только здесь. Он распространяется повсюду. Я вернусь, как только смогу. – Он повернулся, чтобы уйти, но заколебался: как бы она отреагировала, если бы он сделал то, чего ему так хочется сейчас? Если бы он взял и поцеловал ее? – Послушай, Дэнси, то, что сегодня случилось… – Он запнулся, любуясь ее прелестным лицом и чувствуя, как в нем снова закипает желание. – Я не хочу, чтобы ты думала, будто я каждый раз буду приходить и залезать к тебе в постель. Этого больше не случится, если только ты сама не захочешь. Запомни это.

Подавив поднявший вихрь эмоций, Дэнси возразила с принужденной, но вызывающей улыбкой:

– Я и не беспокоюсь, Клинт, потому что этого не случилось бы, если бы я сама этого не хотела. Ты это запомни!

С этими словами она повернулась на каблуках и пошла прочь. Озадаченный Клинт последовал за ней.

…Ах, как это было чудесно! Дэнси все еще трепетала с головы до ног при воспоминании о его сильных, властных руках, о том неописуемом ощущении, какое она испытала, когда все взорвалось в восхитительном экстазе. Клинт пообещал ей только блаженство того момента, но он оставил ей еще и великолепное самосознание.