Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Держи мою руку, — сказал он по-итальянски. — Я помогу тебе.
Девочка еще крепче ухватилась за ветки и покачала головой.
— О, Господи, — разозлился Дэниел.
— Тише, — крикнула Лорелея. — Неужели ты не видишь, что она напугана?
— Ради Бога… — начал Дэниел. Но увидев, что девочка вздрогнула, он спросил: — Почему ты дрожишь, малышка?
— Я боюсь, — тоненьким голоском пролепетала она. — А ты такой смешной.
— Конечно, я смешной, — согласился Дэниел. — Любой выглядел бы смешным, болтаясь на конце веревки над пропастью.
— А что случилось с твоими волосами?
— Моими волосами? — он сделал глубокий вдох, стараясь сохранить терпение. — Послушай, малышка. А ты умеешь хранить тайны?
Она кивнула.
— Я волшебный принц.
— Ты?
— Я. Это белое пятно на моих волосах означает, что я заколдованный. Меня может спасти только прикосновение маленькой девочки.
— Может?
— Совершенно верно. Просто протяни руку и дотронься до меня. Хорошая девочка…
Она медленно потянулась к нему. Большая рука Дэниела обхватила маленькое тельце.
— Он спас ее, — закричала женщина. — Слава Богу!
Все мышцы дрожали от напряжения, когда Дэниел начал поднимать девочку с ее опасного места. Его едва зажившая рука протестующе заныла от боли. Уцепившись как обезьянка за его одежду, девочка выжидающе смотрела Дэниелу в лицо.
— Ты не превратился в принца.
— На это требуется время.
Через несколько минут они уже достигли каменистой дорожки. В тишине раздавались молитвы матери. Дэниелом вдруг овладело удивительное чувство от того, что он держал в руках теплое, здоровое тело ребенка.
— Все еще не превратился, — серьезно сказала девчушка.
— Чары нельзя снять без поцелуя, — возразил Дэниел.
Малышка запечатлела влажный поцелуй на кончике его носа.
И Дэниел Северин, соблазнитель женщин на пространстве от Парижа до Женевы, покраснел до корней волос. Он робко взглянул на Лорелею. На ее лице было восхищенное выражение. Мысль о том, что он снова вернул доверие Лорелеи, заполнила радостью его сердце.
— Грегорио! — послышался от поворота дороги громкий крик. — Черт возьми, Грегорио ди Лидо, почему ты бросил меня одну?
Отец Бьянки хлопнул себя ладонью по лбу:
— Санта-Мария! Баронесса! Я совсем забыл о ней.
Дэниел напряженно уставился на окутанную туманом дорогу. Из белых клубов вышла одинокая коренастая фигура, двигавшаяся с плавной грацией. На ней была накидка путешественника, а на голове красовался тюрбан.
— Баронесса, — проговорил Ди Лидо, спеша женщине навстречу. — Простите меня. Произошло несчастье…
— Все это проклятое путешествие — сплошное несчастье с тех пор, как ты потерял мою скамейку.
Она воткнула в землю свой посох и посмотрела на каноников и собак.
— Вижу, что мы добрались до приюта, — женщина улыбнулась, обнажая желтоватые, крупные, как у лошади, зубы. На хорошем французском она произнесла: — Я Жермин, баронесса де Штайль Хольштайн.
Вечером в здании капитула Жермин де Штайль, самая возмутительная писательница из всех, которые когда-либо встречались в Европе, описывала свои приключения восхищенной аудитории.
— Бонапарт снова выслал меня из Парижа, — смеясь, сказала она. — Я давно уже не навещала отца в Коппе, поэтому решила сделать одолжение маленькому корсиканскому червяку. — Она протянула кружку: — Превосходный напиток это вино из Аосты. — Когда Дэниел наполнил кружку, она добавила: — Я думала навестить друзей в Милане, но город превратился в военный лагерь. Мне нужна была охрана, а Грегорио — работа.
— Для честного человека больше нет работы, — подал голос Ди Лидо. Он послал Жермин воздушный поцелуй. — Вы были для меня просто находкой, баронесса.
Баронесса запрокинула голову и разразилась смехом:
— Как меня только не называли за всю мою жизнь, но только не так.
Необычайно красивые, искрящиеся весельем глаза баронессы привлекли к себе взгляды присутствующих. Эти глаза светились проницательным умом, таким же острым, как и кончик ее знаменитого пера.
Дэниел нервно наблюдал за нею. Не хватало еще, чтобы Жермин де Штайль узнала правду о Лорелее.
— Единственное, на что я надеюсь, это что мы найдем, где поселиться после того, как доставим баронессу в Коппе, — сказал Ди Лидо.
— Я напишу губернатору Валле-Д’Аоста, — пообещал отец Джулиан Грегорио. — Он даст тебе работу.
— Он старый страж Савойя, — добавил отец Эмиль. — Будь уверен, он тебя не обманет.
Отец Гастон нахмурился:
— Он благородных кровей и очень справедливый.
Жермин внимательно посмотрела на каноников. Под ее проницательным взглядом они, казалось, почувствовали себя неловко и замолчали.
Донесшийся с кухни вой разрядил внезапно возникшее напряжение. Дэниел бросился узнать, что случилось. За ним последовали сеньора Ди Лидо и Жермин.
На корточках перед девочкой сидела Лорелея.
— У тебя вот здесь маленькая ссадина, Бьянка. Я должна промыть и перевязать ранку.
Бьянка бросилась к Дэниелу.
— Я боюсь, — захныкала она. Наклонившись, он вдохнул ее особенный, нежный, присущий только маленьким детям, аромат.
— Будь хорошей девочкой, — сказал он, — и позволь Лорелее делать свое дело. Это не больно.
— Ты солгал мне, что ты принц, и теперь снова обманываешь.
— Это же для твоей пользы, — ответил он. Лорелея закатила глаза, давая понять Дэниелу, что логика и доводы взрослых ничего не значат для испуганной шестилетней девочки.
— Если я позволю ей это сделать, — спросила Бьянка, — ты расскажешь мне сказку на ночь?
— Я не знаю никаких сказок, — он перехватил умоляющий взгляд Лорелеи и добавил: — Ну ладно. Может быть, только одну.
Лорелея продолжала ласково разговаривать с девочкой. Ее лицо светилось. Она была в своей стихии: лечила и утешала.
— Превосходно, — сказала Жермин. — Бьянка, передай мне мою сумку. Я хочу сделать сеньоре подарок.
— Прошу вас, не надо, — запротестовала Лорелея. — Коробка для пожертвований…
— Это не годится в коробку для пожертвований, — из своей сумки баронесса достала вышитую шелковую блузку.
— У меня никогда не было такой красивой вещи, — воскликнула Лорелея. — Я высоко ценю ваш подарок.
— Ради Бога, не надо ценить. Просто носи ее.
— Буду. Обещаю, — Лорелея провела пальцами по изящной вышивке. — Что это за герб? Я никогда не видела такого раньше.