Что стало со второй половинкой, Вика даже не догадывалась. Он по-прежнему хранил ее у себя или выбросил за ненадобностью?

А еще в сумке с ее вещами лежал фотоальбом с фотографиями ее мамы и папы. Вика мысленно поблагодарила Рому за то, что он сохранил единственную память о родителях.

«Удивительно… Он всегда сразу избавлялся от ненужного барахла, ― листая фотоальбом, задумалась Вика. ― Но мои вещи все же не тронул, даже будучи женатым человеком…»

Однажды вечером Арсений поговорил с кем-то по телефону, затем выбежал из квартиры и вернулся примерно минут через десять.

— Т-а-а-к, проходим, проходим, аккуратненько, не запнись о порог, — закрыв ладонями Викины глаза, он вел ее из гостиной в коридор. — Готова? — остановившись, волнительным голосом спросил Арс.

Вика подала знак кивком головы. Арсений убрал с ее лица руки и торжественно произнес:

— Открывай!

Отойдя в сторонку, он наблюдал, как Вика, прикрыв ладонью губы, и присев на корточки прослезилась.

— Бозе мой, какая прелесть, — умиленно произнесла она и взяла из коробки маленького щенка йоркширского терьера, на шее которого был привязан розовый бант чуть ли не в два раза больше самого щенка.

Вика около минуты обнимала его и радовалась как ребенок, а затем совершенно неожиданно повернулась к Арсению, встала на цыпочки и чмокнула его в губы.

— Ого! — поместив руки на ее талию, удивился Арсений. А в следующую секунду наигранно посерьезнел. — Так-так, а ну-ка, — он задумчиво поцокал языком, словно пробуя ее короткий поцелуй на вкус. — Отблагодари-ка еще разок. Я что-то не совсем понял.

Вика закусила губу и игриво взглянула на него своими большими зелеными глазами. Арсений склонился к ее лицу и аккуратно взял за подбородок. Его карие глаз вспыхнули, руки сильнее сжали ее талию. Вика встала на цыпочки и трепетно коснулась его губ, таких мягких и соблазнительных.

Этот поцелуй был первым, желанным для них обоих и настолько долгим, пока между их телами не пискнул щенок.

***

Шли дни, недели, и раны в сердце потихоньку затягивались. Прошлое уходило в тень.

Вика долго привыкала к тому, что поцелуи могут быть страстными и желанными, а секс — не унижать и не причинять боль.

Она провожала Арса на работу и встречала его долгим поцелуем. По вечерам они любили выгуливать собаку, по утрам долго валяться в постели и наслаждаться друг другом, насколько это было возможно.

И сегодня, впервые за три месяца, они решились отправиться в ресторан.

25 октября 2022 года

20:25

― Ты уверен, что это не рискованно? ― спросила Вика, укладывая волосы перед зеркалом в ванной комнате.

― Малыш, прошло три месяца с тех пор, как ты вернулась в Москву, а тебя все никак не отпустит мания преследования.

Арс положил на стиральную машинку станок для бритья, обнял Вику за талию и зарылся носом в ее темные ароматные волосы.

― Я никому не позволю сделать тебе больно, слышишь? Никому и никогда.

Он не уставал повторять это ей изо дня в день — с того момента, как Вика переступила порог его квартиры.

В ресторане Вика заметно нервничала, опускала голову, когда на нее обращали внимание сотрудники ресторана или гости, прерывисто вздыхала и без конца дергала ногой.

― Прекрати оборачиваться, ― взяв Вику за руку, улыбнулся Арс. ― Он обычный официант, на нем нет жучка, в его пуговицу не вмонтирована камера, он не подсыплет в твой бокал снотворное.

― Я обещаю тебе, что очень скоро привыкну бывать на людях, ― улыбнулась Вика и нервно вздохнула.

Они пили вино, отмечая повышение Арса ― его назначили генеральным директором крупной торговой компании. А еще планировали будущее.

― Завтра покатимся до города Пушкино? ― предложил Арс. ― Я присмотрел там дом. Два этажа, участок пятнадцать соток, есть баня и небольшой гостевой домик…

Он продолжал говорить, а Вика вдруг заметила мужчину в строгом черном костюме. Она не успела рассмотреть его лицо, но совершенно точно была уверена, что он некоторое время изучающе смотрел на нее.

― Вик! ― нахмурился Арсений. ― Ты слышала, о чем я говорил?

Вика молча кивнула. Не стала говорить ему, что ей снова показалось, будто бы за ней кто-то следил.

«Все хорошо. Это всего лишь посетитель ресторана. Все хорошо…» ― твердила она себе, вытирая об колени взмокшие ладони.

25 октября, 23:45

Сочи. Дом Давида Гирияна

― Аза! Где тебя черти носят? Аза! ― Давид смахнул со стола пустую бутылку из-под виски и, нахмурившись, смотрел, как двоилась дверь в его кабинете.

― Звали? ― войдя в комнату и завязывая фартук, сонным голосом спросила домработница.

― Почему так долго? ― рявкнул Давид и стукнул кулаком по подлокотнику кресла.

― Но вы же час разрешили мне идти отдыхать… ― виновато пробормотала Аза.

― Принеси мне еще виски! ― приказал Давид.

Женщина, глядя на состояние хозяина, попыталась отговорить его от спиртного.

― Может, вам на сегодня достаточно?.. Давайте я заварю вам чаю или принесу воды.

Давид сжал руки в кулак, медленно втянул в себя воздух, попытался встать, но тут же рухнул обратно в кресло.

― Не смей мне указывать, что мне нужно делать, ты… ― Он затуманенным взглядом смотрел будто сквозь Азу. ― Ты, жалкая тварь, не смеешь открывать свой рот и раздавать свои паршивые советы. С-сейчас же принеси мне бутылку виски и забери эту!

Он пнул к двери пустую бутылку.

Аза послушно подняла ее и исчезла в дверях.

Уже три месяца в его доме творился настоящий хаос. То стены дома сотрясала музыка, исполнители которой явно прислуживали самому дьяволу, то разбивались бутылки, то избивались домработники, то он крушил весь дом, не жалея коллекционную посуду и дорогие вазы.

Лишь одно место в его доме оставалось нетронутым ― комната, в которой жила Вика.

Она была для него неприкасаемой, в каком бы состоянии он туда ни входил. Он часто ночевал там, зарываясь лицом в подушку, на которой она лежала, кутался в ее одеяло, которое до сих пор хранило ее запах.

Вся одежда в ее шкафу осталась нетронутой. Ведь Давид до сих пор не мог свыкнуться с мыслью, что его Виктория мертва.

Умом понимал: Вика, которая до дрожи боялась воды, не сумела бы проплыть и пары метров.