— Как «грачи»?[39]— спрашиваю у авианаводчика.

— Заправляют, скоро будут.

— Поторопи!

Вышел на связь комбат.

— Радиообмен слышал. Держись. На подходе дивизионная батарея залпового огня. Готовь задачи.

Тут меня жадность и подвела. «Ща, — думаю, — я ваши ДШК заткну». Даю координаты цели и наблюдаю солидный перелёт.

— Ближе четыреста!!!

Опять перелёт.

— Ещё ближе четыреста!!!

Следующий залп пришёлся прямо по хребту в районе перевала, где залегла разведка.

— Ё-ё-ё… твою… су-у-уки, — это было первое, что сказал в эфир батальонный разведчик Иван Лусевич, но для меня это всё равно прозвучало, как песня.

— «Ураган», стой! Прекратить огонь!!! Вы что там, на огневой, совсем охерели?!! — это я артиллеристам и совсем не по уставу, — Ваня, ты как?

Пока он молчал, я слышал, как по позвоночнику катится струйка пота. Наконец:

— Вроде целы, но оглохли и обос… Мало духи с двух сторон, так ещё и свои с тыла!!! Короче, больше не надо такой «поддержки».

А ДШК, как будто издеваясь, опять забубнили по перевалу. Достали, суки!

— На подходе пара «грачей», — наконец доложил авианаводчик.

Душки в лагере, чувствуя недосягаемость нашего стрелкового, вели себя достаточно вольготно. Во всяком случае, передвигались в полный рост. Пара отработала красиво. Сначала две «капли» долго висели в воздухе, а потом, соприкоснувшись с землёй, смешали в кучу людей, железо и камни. Второй повторил маневр ведущего, но положил бомбы немного в сторону. Вслед выходящему из пике ведомому ушли две трассы ЗГУ. К ним у пернатых особая любовь, поэтому во втором заходе они отвели душу НУРСами.[40]Непривычно наблюдать за полётом СУ-25 сверху вниз. Когда рассеялся дым, ЗГУ замолкли, а ДШК с ещё большим остервенением ударили по перевалу. А потом вдруг поперхнулись на полуслове. Секунд через тридцать рявкнули ещё раз и… синхронно замолкли окончательно.

Позже я узнал, что под шумок артиллерийского и авиационного налёта два брата-акробата старшие лейтенанты Миронов и Сидоренко спустились с перевала и подобрались к укрепрайону на прицельную дальность. Только душок на гашетку, а тут выстрел из СВД. Наводчик с дыркой во лбу и сел. Подскакивает другой — та же картина. Больше желающих не нашлось. Эта пара подействовала на духов гораздо сильнее артиллерии и авиации. Позабивались в щели и молчат. Высматривают. Иногда появляются, но мечутся перебежками, как помойные коты. Зауважали, блин…

С флангов доложили, что духи, подобрав убитых и раненных, отходят. У нас все целы. Разведка выскочила из-под огня, посеченная камнями, оглохшая, но живая. Одному досталось даже от ДШК, но то ли рикошет, то ли на излёте, но жив курилка. Рюкзак и бронник сделали своё дело. Через неделю стриг меня, тот синяк так и остался во всю спину, тазиком не закроешь!

«Осмотреться, закрепиться, перезарядиться»… Духи шуршат за обратными скатами своей горушки, куда не достаёт артиллерия. Стаскивают туда раненных и убитых. Даю команду разведчикам проверить. Для себя понимаю: главное не дать им увести реактивную установку. Но никто из наших её на духовских позициях не видел. Может, её уже здесь нет? Об этом не хотелось думать. И ещё понимаю, если духи продержатся до темноты, ночью уйдут и унесут всё тяжёлое оружие. Этого допустить нельзя.

Даю команду готовить «Лавину». Это не «Ура!» в одну шеренгу, держи интервал и равнение! А передвижение от укрытия к укрытию попарно, один бежит, другой страхует. Благо, всё отработано внизу и никому не надо ничего объяснять. Оставив на хребте тяжёлое вооружение и небольшое прикрытие, группы стали спускаться вниз, сжимая кольцо вокруг укрепрайона с трёх сторон. Для отхода оставлен один проход, но и он — сюрприз! — перехвачен двумя РПК и огнём миномётов.

Душки оценили всё правильно и рванули, куда надо. Наконец миномётчики дождались своего часа. Невольно залюбовался работой наводчиков. Практически первыми минами они накрывали то одну, то другую отходящие группы духов. Да и пулемётчики разгрузились прилично. Проскочили лишь самые наглые, которые вплотную прижались к нашему хребту и, попав в мёртвую для нас зону, сумели уйти.

Какой-то час и всё кончено. Укрепрайон наш. Командиры доложили, что все живы. Глянул на часы. Ого, время далеко за обед, а я со вчерашнего… Вдруг понял, как я хочу… не есть, а именно жрать! Нервы, что ли? Пока Ататиныч открывал банки, доложил комбату. Неожиданно на нашей частоте появился «Памир». По голосу узнал комдива. Стал докладывать, а он мне в лоб:

— «Докер», установку взял?

— Никак нет.

— Так чем ты там занимаешься?

— Ем.

— Ты что туда пожрать пошёл!? Я тебя…

Ну, вот и поел. Галета с холодной кашей застряла в глотке. Проглотил кое-как, встал, прошу Ататиныча посидеть на связи, а сам решил размяться. Точнее, просто не хотелось сидеть перед солдатом-связистом как оплёванному, он же всё слышал, хотя старательно делает вид, что ему никакого дела нет.

Спускаюсь к перевалу. Быстро смеркается. Интересные ямки-лунки вдоль тропинки. Вдруг, вижу, дух сидит в окопе. Как он здесь уцелел после разведки? Тихо так сидит, не шевелится. Я автомат в его сторону, дёрнется — положу. Медленно к нему. Вдруг меня как током от пятки до темени: нога зацепила растяжку. Опускаю глаза, мина американка склонилась на бок, чека наполовину выскочила, держится на сопле. Понимаю, что упасть не успею, у этой сволочи нет времени замедления. Стою как парковая скульптура, только без диска и весла, боюсь дышать, не то, что шелохнуться.

— Крот!

Голос пропал, из груди вырвался какой-то сип. Появился писарь.

— Отойди, — говорю, — позови Крота.

Тот подошёл, присел рядом и разобрался с миной, как повар с котлетой. Вставил чеку, сунул её в сумку и стоит, сматывает проволоку от растяжки. Что-то бормочет себе пол нос.

— Спасибо, — говорю, — и прости, братан, за вчерашнее.

— Ладно, проехали. Всё нормально, я бы сам не поднялся… По перевалу всё заминировано, осторожнее. А в окопе там муляж, мы его давно рассмотрели. Правда, похож?

— Что-о-о?!

До меня, наконец, дошло.

— Урод, мудак, скотина безрогая!!!

Боец вопросительно посмотрел на меня и на всякий случай попятился.

— Не волнуйся, это я про себя.

Смотрю, два туфа от выстрелов к безоткатке связаны крестом, на горизонтальный одет френч, вместо головы мешочек с нарисованными глазами, сверху чалма. Подскочил, двинул его ногой так, что голова покатилась по перевалу, и… успокоился. Почти бегом назад к радиостанции.