не смогли гарантировать ему полную сохранность мозга при коммуникации нервных окончаний протеза. Он предпочел ум эстетике. И это показательно, потому что лишний раз демонстрировало, что было, чем рисковать.

Мателлин, наконец, выпрямился, расправил плечи:

— Снова в одиночестве?

Он не мог не обратить на это внимание.

— Вы очень наблюдательны, ваше сиятельство.

— Неужели снова к его величеству?

Врать было бессмысленно — везде глаза. Донесут, и возникнет больше вопросов.

Я кивнул:

— Мне оказана честь…

Мателлин скривился:

— Я смотрю, почести сыплются на вас с завидным постоянством. Кажется, я могу поздравить вас, мой дорогой? Слышал, вы вступили в право владения имуществом… По какому же случаю такие милости? Никто не объявлял о вашем браке.

Одноглазый урод уже все пронюхал… Это было ожидаемо, не думаю, что отец не предвидел. Но интереса было бы в разы меньше, если бы я не столкнулся с ним в прошлый раз в приемной… И вот теперь… Мателлин любопытен — он попытается вызнать, за какие заслуги я удостаиваюсь личных аудиенций.

Оставалось лишь улыбаться и склонять голову перед его положением:

— У вас прекрасные осведомители, ваше сиятельство… Да, мой мудрый отец, наконец, смирился с моим нежеланием вступать в брак, и пожаловал мне юридические свободы. Конечно же, с позволения Императора. В чем я и спешу выразить его величеству свою благодарность. В будущности лишь четвертым сыном есть свои плюсы, ваше сиятельство — от меня ничего не ждут.

Кажется, он впрямь помрачнел:

— Ирия будет огорчена… Но это, по крайней мере, не лишает ее надежды… как женитьба… — Он помолчал, сверля меня здоровым глазом. — Я рад, что смогу избавить ее от слез.

— Мне жаль, ваше сиятельство, но я должен поторопиться. Мне назначено. Непозволительно заставить Императора ждать. А дочь вы, без сомнения, сумеете утешить. Купите нечто драгоценное. Как водится — нет ничего лучше от женских слез. Мое почтение, ваше сиятельство.

Я, наконец, развернулся и спешно пошел к порталу. Но намек, который скрывали его последние слова, заставил насторожиться. Намек или все же совпадение? Сложно верить в совпадения, если к ним приложил руку Опир Мателлин. Он вынюхивал, все время вынюхивал. И если он каким-то образом докопается до истины до оглашения нового дома, то под ударом окажется не только моя жена, но и я сам. Он костьми ляжет, чтобы не допустить нашего укрепления в Совете — слишком высоки ставки. И что-то мне подсказывает, что стоит ждать визитов… Необходимо обязательно посоветоваться с отцом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А пока нужно вытерпеть Императора.

36

Я все еще не верила, что Индат здесь, рядом. Снова и снова искала ее глазами, едва упустив из вида. До вчерашнего дня я не могла даже вообразить, насколько мы приросли друг к другу. Это пугало. И делало меня уязвимой. Отец иногда говорил, что люди, которых любишь, делают тебя слабым. Мне всегда казалось, что он лишь прятался за этими словами, в силу характера боясь выразить по отношению к нам хоть что-то. Но сейчас остро понимала, что, к сожалению, он был прав. Но на Альгроне не от кого было таиться,  и говорил он это скорее по какому-то своему внутреннему убеждению, чем по необходимости. А здесь стоило опасаться даже стен, в которые я была заключена.

Сейчас я особенно остро чувствовала это заключение. Настолько, что меня будто выворачивало от необъяснимого внутреннего протеста. Моя жизнь на Альгроне была скучной и серой. Простой и незатейливой, как вездесущие камни этой планеты. Большую часть времени мы с Индат проводили в комнате или на балконе, когда ветер, образовывающийся под кислородным куполом, не швырял в лицо мелкую, как пудра, пыль, липнущую к коже. А единственными развлечениями, кроме чтения и постоянных игр в глупые загадывания, были подвиги стянуть в кухне что-то вкусное или спуститься в заброшенные штольни прямо под домом. И не получить от отца, разумеется. Наше пространство было меньше этого имперского дома, но я чувствовала себя свободной. А теперь… теперь было нечем дышать. Я задыхалась. Замирала от каждого шороха.

Индат доедала мой ужин. От постоянного внутреннего беспокойства, с которым я не могла справиться, кусок не лез в горло. Я даже до сих пор не попробовала капанги, которые неизменно подавали высокой горкой с крошечными серебряными вилочками. А Индат распробовала их так, что едва не теряла разум. Вот и сейчас она уже доедала целое блюдо. Виновато посмотрела на меня:

— Попробуйте, госпожа! Это просто необыкновенно!

Я покачала головой, и Индат поникла. Ей было стыдно есть в одиночку. Она прожевала очередной румяный плод, который слегка попискивал на зубах, отстранилась от блюда:

— Я ведь его видела вчера…

Я подняла голову:

— Кого?

— Перкана…

Она согнулась еще ниже, и я готова была поклясться, что Индат краснела. Белые прожилки на ее лице стали менее различимы. Но, тут же, вскинула остренький подбородок, глаза загорелись. Она вскочила, пересекла комнату, привычно опустилась мне в ноги и поглаживала колено, заглядывая в лицо снизу вверх:

— Чудо, правда, госпожа моя? Встретиться здесь, на этой огромной планете. Удача один на миллиард! Разве это не судьба?

Я натянуто улыбнулась:

— А он тебя тоже видел? И узнал?

Индат еще сильнее залилась краской, стала багровой:

— Узнал, госпожа, и очень обрадовался. Мы даже немного говорили… — она мечтательно закатила глаза. — Какой же он красивый, госпожа. А еще добрый. И честный.

Я погладила ее жесткие кудри:

— Наверное, лучше было бы тебе забыть о нем, Индат. Не мечтать.

Она даже вздрогнула, в глазах мелькнул ужас:

— Почему, госпожа? Вы не позволяете?

Я покачала головой:

— Что ты. Я позволю все, что сделает тебя счастливой. Но… он чужой раб, Индат. Раб этого отвратительного Марка Мателлина. Здесь мы бессильны. Это просто невероятная случайность. Скорее всего, вы больше никогда не увидитесь. Я не хочу, чтобы тебе было больно. Чтобы ты страдала.

Индат уткнулась носом в мои колени, и я поняла, что она прячет улыбку:

— Ему позволено выходить в город, госпожа. Он может разыскать меня. Так и сказал.

Я отстранилась, какое-то время смотрела в ее восторженное лицо:

— Как, Индат? Мы даже сами не знаем, где находимся. Он просто солгал, чтобы не расстраивать тебя.

Она яростно покачала головой, сжала мою руку, вцепилась так, что стало больно:

— Адресный чип, госпожа. Тот, что он дал по ошибке.

Я отдернула руку — одно