— Послушай, Кит, — сказала она, — мне тут кое-что пришло в голову. ОНА изобрела смерть. Но и этого ЕЙ показалось недостаточным. ЕЙ нужно было заставить все живое бояться смерти. Понимаешь, не само умирание, а боязнь его!

Кит согласно кивнул:

— Ты права, но не совсем. Да, любое живое существо боится смерти. Но человек в особых обстоятельствах перестает бояться. ЕЕ власть распространяется не на всех, вот в чем штука.

— Я знаю, Кит. Это же говорил нам и Том, помнишь? Он сказал, что скоро, вот-вот, что-то «перевернется». Он имел в виду какую-то важную перемену, правда? Может, Одинокая Сила скоро утратит свою власть полностью?

— Он всегда говорил, — добавил Кит, — «что случается однажды и в одном месте, то распространяется повсюду. Все воздействует на все рано или поздно». Это и в учебнике написано слово в слово.

Нита задумчиво кивала головой, а Кит продолжал:

— Система уже начала меняться пару тысяч лет назад. Прежде Одинокая Сила всегда выигрывала. Теперь же у НЕЕ это получается не так легко, а то и вовсе не получается, и она проигрывает, оставаясь с носом. Ты же помнишь… А уж если где-то ОНА начинает терять свои позиции с самого начала…

Кит замолчал. Нита посмотрела на него и докончила прерванную мысль:

— …тогда ЕЙ не миновать в конце концов полного поражения. И доконают ЕЕ маленькие ежедневные битвы. Верно?

Кит согласно кивнул головой.

— И Дайрин ведет эту битву, — сказал он. — И, похоже, не маленькую.

Нита представила себе свою младшую сестричку и грозную Одинокую Силу. «Неужто у нее есть шанс? — подумала Нита. — Да, у нее должен быть шанс, иначе Одинокая Сила и пальцем бы не шевельнула».

— Но почему она? — вслух размышляла Нита.

— А почему вы? — хмыкнула попугаиха.

— Не встревай, — оборвал ее Кит.

И вдруг попугаиха Мачу, эта Пичужка, преобразилась. Она строго глянула на Кита и заговорила длинно и складно.

— Что делает любого из вас таким особенным? — отчеканила она, — Почему вы так уверены, что выйдете из столкновения с НЕЙ живыми и невредимыми? С НЕЙ, которая поглощает звезды и обольстила в свое время целые цивилизации! Может быть, ОНА играет с вами в кошки-мышки, пробуя свою мощь? — Попугаиха свысока зыркнула на ошарашенных ее красноречием Кита и Ниту и продолжала: — Ладно, не ершитесь. Я объясню, почему вы должны делать это. Да-да, я. Потому что я посланец Тома и Карла. Вот! Я объясню, почему вы и почему сейчас. Одинокая Сила не брезгует ничем. ОНА даже изобрела способ задержки развития интеллекта на планетах. Придя к власти, ОНА пытается заставить людей принять смерть, энтропию с покорностью и готовностью. А уж тогда люди сами себя делают еще более несчастными и бессильными, чем это могла бы сделать ОНА. И все же теперь, в наше время, ОНА может быть побеждена. Спрашиваете, почему?

Как бы в ожидании вопроса попугаиха Мачу Пичу умолкла и принялась откручивать клювом пуговицу на куртке Кита.

— Так вот, — заговорила она снова, не выпуская пуговицу из клюва, — само собой разумеется, что сама Одинокая Сила бессмертна. Но власть ЕЕ не бесконечна. И не беспредельна. ОНА ограничена влиянием Светлых Сил. И в этой борьбе, не дающей полной победы ни одной из сторон, можно смертельно устать…

Она опять умолкла, и слышалось только хрупанье пуговицы в ее крепком клюве.

«Пять биллионов лет, а может быть, и все десять, постоянной борьбы, поражений, ярости, крушения надежд и, конечно, одиночества», — размышляла Нита.

Одинокая Сила, как Нита, к своему изумлению, вдруг поняла, не была такой уж цельной натурой, ОНА противоречива, ОНА мечется, ОНА уже не так могущественна, как была вначале.

Кит выдернул пуговицу из клюва попугаихи и тут же поплатился за это: она больно ущипнула его за руку.

— Выходит, после всех этих битв ОНА так устала, что ЕЕ можно сокрушить? — спросила Нита.

Попугаиха капризно крякнула на Кита и откликнулась:

— Конечно! И ТАК устала ОНА уже очень давно. Дайрин была нужна вовсе не для того, чтобы еще разок потрепать Одинокую Силу. С этим справились бы и взрослые Волшебники. Вы что, не поняли еще своими круглыми головами, ЗАЧЕМ послали Дайрин? Они хотят не просто сокрушить Одинокую Силу. Они считают, что есть лучший выход.

Ниту вдруг осенило:

— Светлые Силы хотят, чтобы ОНА сама…

— Верно, — не дала ей договорить попугаиха. — Они надеются, что Дайрин заставит Одинокую Силу сдаться и, может быть, переродиться. Стать такой, какою ТА была до изобретения смерти. Если ОНА станет другой, то и все остальное… Понимаете, эффект добра очень силен. Его действие распространяется… Медленно, но неуклонно и повсюду.

Попугаиха спрыгнула с Кита и прошлась по полу на своих кургузых ножках, громко постукивая коготками. Она важно направилась к резервуару с водой и принялась пить.

Кит и Нита задумчиво молчали. Оба они размышляли об одном и том же. То, о чем только что поведала им Пичужка, казалось слишком малодостижимым. Как? Мир, в котором Вселенная подвержена неизбежной энтропии, мир, идущий к разрушению и смерти, мир, в котором люди разобщены, вдруг может совсем скоро преобразиться? Как представить себе мир, избавляющийся от ненависти, ужаса, зла?.. Это было бы так здорово, так замечательно, чудесно, что страшно даже мечтать о таком. Слишком много, чтобы осмеливаться желать этого.

«Но все же, — думала Нита, — все же если есть хоть один шанс…»

— Во вчерашних новостях, — вдруг как бы не к месту сказал Кит, — показывали сюжет о нападении на машину в Северной Ирландии. Ты видела?

— Нет.

— Эти молодцы грабители иногда нападают прямо на машины, — что-то в голосе Кита заставило Ниту внимательно посмотреть на него. — Иногда они поджигают машины, ограбив пассажиров. — Кит глядел прямо перед собой расширенными глазами. — Ты знаешь эти проволочные сетки на прицепах? В них можно посадить собаку, и она там прекрасно себя чувствует в дороге,

— Ага, — кивнула Нита.

— Так вот, кто-то ограбил машину с такой тележкой прошлой ночью и поджег. Вместе с собакой…

Нита побледнела. Кит тяжело вздохнул. Она знала, о чем он сейчас думает. О своем любимом псе Понче, развалившемся вальяжно в тележке позади машины отца Кита, — довольный и ленивый, беззащитный пес. И кто-то чужой и безжалостный подходит к машине…

— Знаешь, Нита, — сказал Кит, — конечно, страшно, когда убивают детей и взрослых. Но ведь и беззащитных, доверчивых собак тоже… Если у нас есть реальный шанс остановить подобные вещи, я сделаю… все что угодно. Меня ничто не испугает, никто не остановит… Да, я сделаю все!

Она изучающе смотрела на него, будто видела впервые.

— Все? — переспросила она.

Он молчал довольно долго, потом, сжав губы, проговорил раздельно и веско: