Чиркнув спичку о коробок, Альфредо Джери прикурил сигарету и сладко затянулся. Производителям следует гордиться проделанной работой. Такую вещь приятно держать в ладонях, дарить друзьям, она доставляет настоящее эстетическое удовольствие. Установив коробок, где стояли раритеты стоимостью в десятки тысяч франков, довольно хмыкнул: он весьма органично смотрится между древнеегипетским божеством с головой орла и греческой Афродитой.

Месяц назад государственное монопольное издательство начало изготовлять этикетки для спичечных коробков с изображением известнейших картин из государственных собраний. И надо же было такому случиться, что выпуск спичечных коробков с изображением «Моны Лизы» совпадет с ее пропажей из Лувра. Теперь каждый француз, закуривая сигарету, невольно чертыхался, вспоминая о бесследно исчезнувшем шедевре. Свершившуюся кражу иначе как национальным позором не назовешь.

Альфредо Джери, занимаясь антикварным бизнесом, как раз находился в это время в Париже и в память о величайшей картине купил сразу с десяток спичечных коробков, чтобы по возвращении в Италию дарить их своим коллегам в качестве необычных сувениров.

Теперь у него осталась всего лишь одна коробка. Однако выбрасывать ее он не думал – когда спички заканчивались, он просто заполнял ее новыми, уже итальянскими.

Края этикетки слегка пообтерлись, но сама «Мона Лиза» от этого не становилась хуже, она по-прежнему была все так же притягательна, все столь же таинственна и прекрасна.

Интересно, где может быть эта картина? Скорее всего, «Джоконда» попала к какому-то крупному коллекционеру масштаба Моргана или Рокфеллера, где даже полотеры умеют хранить тайну. По большому счету, обладание такой вещью сулит большие неприятности, велик риск быть разоблаченным. А это, в свою очередь, конец репутации, какой бы железобетонной она ни была.

Докурив сигарету, Альфредо швырнул окурок в мусорную корзину. Ладно, хватит об этом, предстоящий день обещал быть невероятно хлопотным, – через неделю он планировал организовать в одном из своих салонов выставку из частных коллекций, для чего в ведущих газетах Европы разместил объявление о покупке наиболее значимых картин.

И вот запрос уже дал первые результаты – неделю назад один обедневший итальянский граф предложил ему неизвестную работу Рубенса за весьма подходящую цену. Поначалу в удачу не хотелось верить – нередко под личиной разорившихся аристократов скрывались породистые плуты, стремившиеся разжиться на фальшивке. Но после того как трое независимых экспертов подтвердили подлинность картины, он немедленно ее приобрел.

А три дня назад немецкий барон принес картину Дюрера, доставшуюся ему от прабабки. Понизив голос, он поведал о том, что некогда ее связывали романтические отношения с художником, и во время одного из свиданий он преподнес ей картину «Карающая Диана», где в образе античной богини изобразил баронессу. Трудно сказать, насколько правдоподобной являлась семейная легенда, но вот представленная картина была просто восхитительна! Не торгуясь, Альфредо Джери выложил ровно ту сумму, которую запрашивал поистрепавшийся за карточными баталиями прусский барон. Так что редкий день не радовал его удачей.

Из собранных картин Альфредо Джери устраивал выставку с последующей продажей их на аукционе, для чего снял в центре Флоренции огромный зал, где размещалась часть экспозиции. Работы было невпроворот! Если дела пойдут прибыльно, выставку можно будет продлить.

Подъезжали и уезжали экипажи, предоставляя все новые картины. Некоторые передавали ему картины только на время выставки под его доброе имя, а среди них имелись весьма значительные полотна. Предстоящая выставка должна будет объединить как признанных мастеров прошлого, слава которых перешагнула века, так и тех, кто не сумел оставить в истории искусства значительного следа, подарив потомкам лишь одно или два выдающихся полотна.

Неожиданно его размышления прервал короткий стук в дверь, подняв голову, он увидел дворецкого, державшего в руках конверт.

– Что это? – удивленно спросил Альфредо Джери.

– Вам письмо.

– Откуда оно?

– Из Парижа.

– Что там? – невесело отозвался Джери, подозревая, что это послание от очередного безумца, каких в мире искусства всегда было в изобилии.

– Сказано передать вам лично в руки.

– Давай его сюда.

Взяв конверт, Альфредо Джери надорвал самый краешек и вытряхнул из него небольшой лист бумаги, сложенный вчетверо, исписанный ровным аккуратным почерком. И чем дальше он вчитывался, тем крепче уверовал в свое первоначальное предположение. Еще один безумец!

«Уважаемый господин Джери!

Меня зовут Леонарди, я итальянец. Не удивляйтесь, что я обращаюсь именно к Вам. Дело в том, что я прочитал в «Пари-Журналь» Ваше объявление, в котором Вы писали о том, что желаете организовать во Флоренции выставку итальянских художников и готовы купить полотна, которые будут соответствовать уровню выставки. Я навел о Вас справки и выяснил, что Вы человек с весьма высокой репутацией, а потому я решил обратиться к Вам с конкретным предложением. У меня имеется такое полотно, это «Мона Лиза» Леонардо да Винчи. – Альфредо Джери вновь перечитал последнюю фразу. – Эта картина станет жемчужиной Вашей выставки. Не спрашивайте, каким образом картина попала ко мне, но в том, что это подлинник, можете не сомневаться. Передать ее Вам меня толкают и патриотические чувства: на каком основании итальянские полотна находятся во Франции? Мне известно, что во время войны с Наполеоном из Италии было вывезено много шедевров итальянских художников, среди которых была и «Мона Лиза». И я готов вернуть картину на родину! В настоящее время я крайне нуждаюсь в деньгах, а потому был бы очень рад, если бы мы с вами договорились о цене за предоставленный шедевр. Прошу писать до востребования по этому адресу…»

Ниже был написан адрес тринадцатого района Парижа.

– Однако, – невольно протянул Джери, все более удивляясь.

– Господин Джери, – вошел дворецкий, – пора выходить, публика уже собралась. – От вас ждут приветственного слова.

– Я сейчас, – буркнул невесело Альфредо Джери и, сложив письмо вчетверо, сунул его в нагрудный карман сюртука.

В выставочном зале, увешанном предоставленными картинами, царило праздничное оживление. Смотрители, одетые в итальянскую одежду эпохи Возрождения, чинно встречали гостей у дверей. А слуги с подносами в руках, на которых стояли рюмки с шампанским, обносили гостей. На выставку заявились самые почетные и известные люди города, включая бургомистра. Тот, облачившись в праздничный костюм с золотой цепью на толстой шее, удостоверяющей его власть, невольно приковывал к себе всеобщее внимание. Экипажи все подъезжали, образовывая вереницу, где у парадного крыльца в одежде шестнадцатого столетия гостей встречали слуги и препровождали в салон, уже подготовленный для предстоящих торгов.

Альфредо Джери стремительным шагом прошел в зал, обвел взглядом присутствующих, отметив, что почти не осталось свободных мест (а ведь поначалу думалось, что он будет заполнен всего-то на треть). Прослышав об организованном мероприятии, приехала знать даже из окрестных мест, наверняка в твердом намерении потратить накопленные лиры.