Девушка тут же встала и подошла к Адриане, чтобы ее утешить.

— Неужели герр Гитлер способен на такое? Он же знает, к чему это приведет.

— Да знает и хочет этого. Он всегда этого хотел. Кристофер говорит, уже к завтрашнему утру немцы начнут вторжение в Польшу. И тогда Британия объявит войну. — Адриана схватила Оливию за руку. — Давай пока не будем огорчать Элси, пусть побудет в счастливом неведении, готовясь к свадьбе. Ничего никому не говори, ладно? Потом все сами узнают.

— Конечно, Адриана. Я буду молчать, обещаю.

— Надеюсь, наши жених и невеста проведут свой свадебный день весело, как и любая другая пара. Они должны верить, что у них есть будущее, даже если это не так. — Глаза Адрианы наполнились слезами. Она вытерла их круженным носовым платочком. — Mon dieu! Ну, все, хватит! И должна успокоиться. Прости меня, mа petite. Многие знания — многие печали. Кристоферу нужно срочно возвращаться в Лондон. Но он решил сам рассказать мне дурные новости.

В тот вечер Адриана долго не ложилась спать — ждала Гарри. Когда тот пришел, она повела его в библиотеку и налила ему и себе арманьяка.

— Мама, я все знаю, — сказал Гарри, увидев тревогу на ее прекрасном лице. — Пожалуйста, постарайся сдержать панику. Пока ничего не известно. Трудно сказать, во что это выльется и какие будут последствия. То, что случилось, нельзя назвать неожиданным потрясением, во всяком случае, для нас, ведь мы знали, что нам грозит. Жребий был брошен, когда Гитлер вошел в Чехословакию. Мы несколько месяцев готовились к войне, и мои парни наверняка обрадуются тому, что у них появилась возможность применить на деле все, чему их учили.

Адриана поднесла ладонь ко лбу.

— Невероятно! Неужели мне предстоит пережить еще одну войну? Во время последней погибло столько дорогих мне людей! А теперь... — Адриана взглянула на сына. — Мой Гарри... — Она беспомощно пожала плечами.

— Мама, прошу тебя, успокойся, — взмолился Гарри, сжимая ее, рыдающую, в своих объятиях.

Это был один из тех редких моментов, когда он жалел, что его мать не англичанка и в ее характере нет британской выдержки. Ему было тяжело видеть, как она расстроена.

— Но что я здесь буду делать, Гарри? Ты уйдешь на войну, твой папа вернется в Лондон, а в поместье почти не останется молодых мужчин. Я же не смогу в одиночку управлять Уортон-Парком.

— У тебя есть Оливия, — заметил Гарри.

Адриана махнула своей тонкой, изящной рукой:

— Она уедет отсюда, когда начнется война. С какой стати ей здесь оставаться? — От волнения Адриана высказала то, о чем до сих пор молчала. — Я наблюдала за вами, Гарри, и поняла, что девочка тебя любит, но ты... Вряд ли ты разделяешь ее чувства. Признаться, я пригласила ее сюда, потому что заметила вашу взаимную симпатию. Теперь вижу, что ошибалась. Оливия приехала из-за тебя, и скоро оставит меня в одиночестве.

Гарри в изумлении уставился на мать.

— Ты думаешь, Оливия меня любит? — удивленно спросил он.

— Конечно! — в сердцах воскликнула Адриана. — Это же написано у нее на лице, неужели не видишь? Она такая чудесная девушка — умная, интеллигентная, не похожая на других англичанок. Да, я надеялась, что вы будете вместе... ведь ты единственный наследник, и... — Она приложила руки к пылающим щекам. — Мне трудно это говорить, но, если ты не вернешься с войны, Уортон-Парк отойдет племяннику твоего отца, Хьюго, и на этом наша трехсотлетняя родословная закончится.

— Боже правый! — Гарри выпустил ее из объятий и принялся мерить шагами библиотеку, обхватив ладонями спою рюмку с коньяком. — Ты совершенно права. Если я не вернусь, то...

— Ох, Гарри, прости меня, ради Бога! Я сейчас сама не своя. Пожалуйста, забудь, что я сказала.

Он обернулся к маме.

— Ты сказала правду. Оливия — действительно замечательная девушка, и она мне очень нравится. Так же как и тебе. Она осталась бы с тобой, если бы...

— Нет, Гарри! Не слушай меня! — в отчаянии взмолилась Адриана. — Это всего лишь мои догадки. Мне покатилось...

— Наверное, ты права. — Гарри кивнул. — Но я мужчина, и мне не хватает тонкости, чтобы заметить какие-то оттенки чувств.

— Возможно. Но помни: сердцу не прикажешь. Если не любишь человека, тут уж ничего не поделаешь. — Несколько секунд Адриана молча смотрела на сына, потом встала. — У меня ужасно болит голова. Мне надо лечь.

— Конечно, мама, сегодня у всех нас был трудный день.

Адриана направилась к двери, но остановилась на пороге и вновь посмотрела на Гарри.

— Поверь мне, я не хочу, чтобы ты пошел наперекор собственным чувствам. Это не по-французски, и я этого не одобряю. Спокойной ночи, милый. Надеюсь, завтрашний день будет лучше, чем сегодняшний.

Когда она ушла, Гарри налил себе еще коньяка и сел в удобное кожаное кресло, чтобы подумать.

На следующее утро, 1 сентября 1939 года, по радио объявили, что гитлеровские войска вошли в Польшу. Два дня спустя, вечером накануне свадьбы Элси и Билла, Чемберлен обратился с речью к своему народу и объявил, что Великобритания и Германия находятся в состоянии войны.

Из-за надвигающейся катастрофы поместье охватила лихорадка ожидания. На другое утро, когда Оливия складывала свои вещи в чемодан, в дверь ее спальни постучали.

— Войдите! — крикнула девушка.

На пороге стоял Гарри.

— Прости, что потревожил тебя, Оливия, но ведь ты приглашена на свадьбу Элси, верно?

— Да, — холодно отозвалась Оливия.

Объявление войны и равнодушие Гарри остудили в ее душе все романтические чувства. Сейчас она хотела лишь одного — вернуться к прежней жизни.

— Ты не будешь возражать, если я составлю тебе компанию? Мне хотелось бы немножко повеселиться. Элси — хорошая девушка, а Билл — отличный парень, и я с удовольствием пожелаю им счастья.

Оливия удивленно взглянула на Гарри и поняла, что вряд ли сможет ему отказать.

— Конечно, пойдем, если ты хочешь. Церемония начнется в два часа дня.

— Тогда давай встретимся в холле в половине второго и парком прогуляемся к церкви. — Он заметил чемодан на кровати. — Укладываешь вещи?

Оливия кивнула:

— Да. Завтра уезжаю домой, к родителям в Суррей. А оттуда сразу отправлюсь в Лондон, запишусь в женскую службу ВМС, если возьмут.

— Замечательно, Оливия. Но мы здесь будем по тебе скучать.

— Сомневаюсь, — с напускным равнодушием бросила девушка.

— Поверь мне, нам всем будет жаль с тобой расставаться. Так, значит, в половине второго?

— Да. — Она кивнула и продолжила собирать чемодан.

Ее очень смутило необычное поведение Гарри.