Хелен сказала, что не станет ему звонить или писать, но она все же включила его адрес в рассылку сообщения, которое написала и отправила всем сразу, после того как оказалась дома.

«Всем привет.

Может, кто-нибудь меня помнит. Это Хелен Смарт.

Я ушла в середине четвертого класса. Я тут увидела, что Кристина Копперфильд планирует встречу выпускников, и решила поделиться с вами своими старыми воспоминаниями, чтобы вам было о чем поговорить. Кристина Копперфильд была злобной сукой…»

Она подробно описала историю с тампоном, которую рассказала Ньюсону в их первый совместный вечер.

На следующее утро Ньюсон проснулся в ужасном состоянии. Была суббота, у него была запланирована встреча с друзьями, но позвонил и отменил ее. Он страдал от похмелья, и его переполняло чувство отвращения и ненависти к себе. Каждый раз, закрывая глаза, он видел тот или иной ракурс обнаженной Хелен Смарт. Член был красный и ныл, так она его надергала.

Ньюсон не привык к таким ощущениям. Обычно он смотрел на жизнь с оптимизмом и не был склонен к депрессии, но вечер с Хелен просто убил его, во всей красе показав его полнейшее одиночество. Он решил, что нужно отдохнуть.

— Где? — переспросила Наташа, когда он позвонил ей в понедельник утром.

— Форт Уильям. Это в Шотландии. Я приехал в спальном вагоне в ночь на воскресенье. Просто описать тебе не могу, как здесь классно. Воздух просто как шампанское.

— Что ты там делаешь, в Шотландии?

— Прямо сейчас я поднимаюсь на гору.

— А зачем ты на нее поднимаешься?

— У меня выходной.

— В Шотландии? Ты проехал шестьсот миль, чтобы устроить себе выходной?

— Ну, в воскресенье я тоже тут был. Можно считать, что это мини-отпуск.

— А можно я буду считать это хренью собачьей? Чего ты в Брайтон не поехал?

— Там нет гор.

— Но там море.

— Да, но гор нет.

— А как же наш долг перед МВД и жертвами преступления?

— Это же один день. Завтра утром я вернусь. Из Глазго есть самолет в шесть утра. К тому же я думаю, пока гуляю. Я работаю над делом. Как Ричард Ханнэй в «Тридцати девяти ступенях».

— Кто?

— Он отправлялся в долгие прогулки, чтобы в голове просветлело. Возвращаясь домой, он знал, какую новую подлость задумали немецкие шпионы.

— И ты тоже это знаешь?

— Нет, но мне в голову пришла одна мысль. Ты не могла бы посмотреть, есть ли в деле Спенсера и Энджи Тэтум упоминание о диске или кассете в музыкальном центре?

— Тебе нужно что-то конкретное?

— Сборные альбомы.

— Типа «Лучшие гитарные соло» или что-то в этом роде?

— Нет, я думаю, это сборник песен одного года. «Хит '84», или что-то в этом роде.

— Тебе нужен определенный год?

— Сержант, не думаю, что сейчас нужно вдаваться в детали. Если найдешь кассету или диск в музыкальном центре Спенсера или Тэтум, скажи мне, ладно?

— Ладно.

— Ну все, увидимся завтра.

— Приятной прогулки. Позвони мне, если тебя еще чем-нибудь осенит.

— Непременно.

В тот вечер Ньюсон сидел в крошечном баре в своей гостинице, потягивая необычайно крепкое солодовое виски и размышляя о том, что провести пару дней за пределами Лондона было отличной идеей. Он чувствовал себя бодрее и был уверен, что ветра, дующие со стороны трех пиков Монро, на которые он взобрался, очень помогли ему очистить мозги от воспоминаний о самых ужасных моментах вечера с Хелен. Он даже нашел в себе силы заказать форель с молодым картофелем.

Не услышав ответа, Ньюсон поднял голову и увидел, что хозяйка смотрит на него невидящими глазами.

— Извините, пожалуйста, мистер Ньюсон, не могли бы вы повторить заказ? — сказала она. — Боюсь, я немного рассеянна. Видите ли, Крег что-то из школы задерживается, а уже почти шесть.

Ньюсон заметил Крега, маленького застенчивого мальчишку, который чистил постояльцам ботинки за семьдесят пять пенсов за пару. Он был рыжий, как и сам Ньюсон, но в Шотландии это было обычным делом.

— Я уверен, что с ним все в порядке, — сказал Ньюсон. — Когда он обычно возвращается?

— Ну, обычно не позднее пяти. Джон ходил к школе, но только что позвонил и сказал, что Крега нигде нет.

— В полиции опоздание на час обычно не считается поводом для беспокойства. Дети — задумчивые создания, и часто оказывается, что ребенок просто отвлекся и потерял счет времени.

— То есть вы считаете, что не нужно звонить в полицию?

— Подождите еще полчаса. Я уверен, что за это время Крег вернется.

В этот момент открылась дверь и вошел Крег. Он выглядел потрепанным, с заплаканными глазами. Мать повернулась к нему со смешанным чувством облегчения и ярости.

— Крег! Где ты был? Отец ходил тебя искать! Я собиралась звонить в полицию! Что происходит? Почему ты плакал?

— Я не плакал.

— А где ты был?

— Нигде.

— Мы чуть с ума не сошли от беспокойства!

Пока хозяйка ходила звонить мужу, чтобы сообщить хорошую новость, Ньюсон рассматривал мальчика. С ним было что-то не так Он явно что-то скрывал.

— Что у тебя с рукой, Крег? — спросил Ньюсон.

Мальчик согнул руку в локте, как будто она у него болела.

— Я упал, — ответил он. — У меня рубашка порвалась, и я оцарапал руку.

Он врал. Интересно почему, подумал Ньюсон, и он вспомнил выражение лица Гари Уитфилда, скорчившегося в углу, и как Джеймсон и его дружки окружили его, чтобы оставить надпись на лбу, а он, Ньюсон, стоял рядом и ничего не делал.

— Неприятности в школе? — предположил Ньюсон.

— Нет, я просто упал.

— Давай посмотрим, что с рубашкой.

— Да, — сказала мама, возвращаясь в комнату. — Рубашка почти новая. Если окажется, что ты ее испортил, я не знаю, что сделаю.

Крег медленно снял свитер. На одном рукаве рубашки были пятнышки крови, и он явно пытался их стереть.

— Я упал, — повторил Крег. — Прости, мама. Рубашка совсем испортилась?

Ньюсон осмотрел рукав рубашки.

— Она вовсе не порвана.

— Просто дырочка, — сказал Крег.

— Я ничего не вижу. Откуда на ней кровь?

— Я же сказал.

Мать взяла руку Крега и осмотрела ее. Теперь Ньюсон заметил, что в середине кровавого пятнышка на ткани рубашки были две маленькие дырочки.