— Да, очень тяжело. Я страшно испугалась.

Я не сомневалась, стоит ли говорить правду. Так получалось само собой. Не нужно было собирать волю в кулак и заставлять себя быть искренней. Оуэн взглянул на меня, и я сглотнула. А затем, как обычно, когда он меня внимательно слушал, продолжила:

— Просто Уитни очень скрытная. Никогда не скажет, что с ней что-то не так. Вот Кирстен, наоборот, вечно болтает без умолку, и, если у нее что-то случается, не хочешь, а все равно узнаешь. А вот из Уитни все приходится тянуть клещами. Или самим как-то догадываться.

Оуэн снова посмотрел на дом, но Уитни опять скрылась из виду.

— А ты?

— Что я?

— Если у тебя что-то случается, как об этом узнают твои родственники?

«Никак», — подумала я, но, конечно, не произнесла вслух. Просто не могла. А вместо этого сказала:

— Не знаю. Их надо спросить.

Мимо промчался внедорожник, подняв в воздух сложенные у обочины листья. Они ударились о ветровое стекло и упали. Я взглянула на дом. Уитни шла вверх по лестнице с бутылкой воды в руках. На этот раз она взглянула на улицу и, заметив нас, замедлила шаг.

— Мне пора, — сказала я, отстегивая ремень. — Еще раз спасибо за завтрак.

— Да не за что, — ответил Оуэн. — Не забудь про паломничество. В субботу. В девять.

— Поняла.

Я вылезла из машины и закрыла дверь. Оуэн завел двигатель, помахал мне рукой и уехал. И только на пол-пути к дому я поняла, что забыла отдать ему куртку. Обернулась, но синяя машина Оуэна уже скрылась за поворотом. Слишком поздно!

Я вошла в дом. Скинула куртку и перекинула ее через руку. И почувствовала, как что-то оттягивает карман. Засунула туда руку и нащупала нечто твердое. И сразу поняла, что это: айпод с обмотанными вокруг него наушниками. Он был весь исцарапан, а на экранчике виднелась небольшая трещина. И хотя в «Мире вафель» куртка долго пролежала на холоде, айпод все равно грел мою руку.

— Аннабель, это ты?

Я подпрыгнула и обернулась. Сверху на меня смотрела Уитни.

— Привет! — поздоровалась я.

— Ты рано встала.

— Да, — сказала я. — Я… завтракала.

Уитни взглянула на меня подозрительно:

— И когда ты уехала?

— Давно уже. — Я пошла вверх по лестнице. Уитни посторонилась, давая мне пройти, но не сильно, и мне пришлось протискиваться мимо нее. Она вдохнула воздух. Раз, другой. Учуяла бекон.

— Пойду делать уроки. — Я пошла к себе в комнату.

— Хорошо, — медленно проговорила Уитни, но с места не сдвинулась и смотрела мне вслед. Я закрыла за собой дверь.

Оуэн жить не мог без айпода, и я решила, что он очень быстро заметит его отсутствие. Поэтому, когда днем зазвонил телефон, я подумала, что это Оуэн, умирающий от нехватки музыки. Но звонила мама.

— Привет, Аннабель!

Когда мама нервничала, она старалась казаться еще более веселой. Линия аж трещала от ее напускной бойкости.

— Привет! Как там ваши дела? — спросила я.

— Все хорошо, — ответила мама. — Папа играет в гольф, а я только что с маникюра. Столько дел было! Но я все равно решила позвонить. Как вы?

С момента их отъезда она звонила третий раз, но я решила ей подыграть.

— Хорошо. Особо ничего нового.

— Как там Уитни?

— Нормально.

— Она дома?

— Не знаю. — Я слезла с кровати.

— Она что, ходила куда-то? — спросила мама.

— Может быть, — ответила я и подумала: «Ой, господи…» — Подожди минутку. — Я вышла в коридор и прижала трубку к груди. Прислушалась. Телевизор не работал, и внизу было тихо. Я подошла к комнате Уитни. Дверь была прикрыта. Я тихо постучала.

— Да?

Уитни сидела на кровати по-турецки и что-то писала в тетрадке.

— Тебя мама.

Уитни вздохнула и протянула руку ладонью вверх. Я дала ей трубку.

— Алло! Привет… Да, я дома… Хорошо… Все хорошо. Можешь больше не звонить.

Мама что-то начала говорить, а Уитни облокотилась о спинку кровати, произнося только «МММ…» и «угу». Я выглянула в окно. Хотя мы жили в соседних комнатах, от Уитни площадка для гольфа выглядела иначе, как будто это было совсем другое место. На нем сейчас мужчина в клетчатых штанах отрабатывал свинг.

— Да, хорошо. — Уитни разгладила волосы. Взглянув на нее, я в который раз отметила, как же она прекрасна. Даже в джинсах, футболке и без макияжа. От красоты просто захватывает дух. Неужели ей когда-то могло не нравиться собственное отражение в зеркале?

— Я ей передам… Хорошо… Пока.

Уитни нажала на «Выкл.» и отдала мне трубку.

— Мама просила передать, что они приедут завтра днем.

— Да, хорошо.

— На обед мы можем либо приготовить спагетти, либо сходить в кафе. — Уитни притянула ноги к груди и взглянула на меня. — Ты что думаешь?

Я помедлила с ответом, не понимая, в чем подвох.

— Да в принципе все равно. Можно и спагетти.

— Хорошо. Я чуть позже приготовлю.

— Ладно. Если хочешь, могу помочь.

— Посмотрим. — Уитни сняла с ручки колпачок и снова склонилась над тетрадкой. На первой странице было что-то написано ее почерком. Интересно что? Уитни подняла голову. — Что такое?

— Да нет, ничего. — До меня дошло, что я все еще стою в ее комнате и внимательно ее разглядываю. — Увидимся.

Я вернулась к себе, уселась на постель и взяла айпод. Как-то странно и даже неправильно, что он здесь, в моей комнате, у меня в руках… Но я все равно раскрутила наушники и включила его. Через секунду экранчик ожил. Появилось меню, и я выбрала «песни».

Их там было 9987. «Мамочки!» — подумала я. С минуту проглядывала список, и перед глазами мелькали названия песен. Оуэн как-то сказал, что во время развода родителей заглушал скандалы музыкой. Похоже, он каждый день тем же самым занимается. С десятью тысячами песен можно не бояться тишины.

Я вернулась в меню и выбрала «список композиций». Появился длинный список: «Утренняя передача 12.08», «Утренняя передача 19.08», «Песнопения (зарубежные)» и, наконец, «Аннабель».

Я перестала нажимать на кнопку. Скорее всего, здесь просто были песни с одного из дисков, который Оуэн для меня записал. Искушение, как и раньше в машине, было велико, но на этот раз я не выдержала.

Нажала на кнопку, и на экранчике появился список песен. Первая — «Дженнифер» группы «Липоу» — показалась знакомой. И «Сон Декарта» «Мизантропа» тоже. Тут до меня дошло: это песни из передачи! Которую я слушала в первый раз. Правда, она мне не понравилась. Но я ее прослушала целиком и потом обсудила с Оуэном.