– Обязательно. Но мне необходимо наладить конструктивный контакт с кем-то из сатта избранных.

– Зачем?

– Чтобы собрать из имеющихся кибернетических компонентов необходимое следящее оборудование.

– Иван, это практически невозможно.

– Почему?

– Ты убедил и даже испугал меня. Но сатт избранных потребует прямых, неопровержимых доказательств существующей угрозы. Они не отдадут в твои руки ни одного кибернетического механизма, не позволят ничего конструировать. Тебе еще предстоит понять психологию саттов. Сейчас просто поверь мне на слово.

– Я тебе верю. Но бездействовать сложа руки тоже не дело, верно?

– Не вижу выхода.

– Давай поищем его вместе.

– Хорошо. А если ты ошибаешься и никто к нам не прилетит?

– Тогда я останусь тут и, надеюсь, буду счастлив. – Иван протянул руки, сжав дрожащие пальцы Флоры. – Так или иначе – все будет хорошо. Я тебе обещаю.

– Ты прав, – вздохнув от недобрых предчувствий, ответила Флора. – Сидеть сложа руки нельзя. Но что мы можем предпринять?

– Подумай, есть ли у тебя настоящие друзья среди саттов? Те, кому можно довериться?

– Сначала скажи, что необходимо получить или узнать?

– Нужна полная информация о периоде высадки колонистов на планету. О проводимых исследованиях, картографии материка, обнаруженных постройках типа Рубежа.

– Хорошо. Я попробую раздобыть нужные сведения. – Флора украдкой посмотрела на часы. – А сейчас мне придется покинуть тебя. Ненадолго.

Планета Рок. Четырнадцатый уровень мегаполиса…

Флора уехала.

Оставшись один, Таманцев, продолжая размышлять над вероятными вариантами развития ситуации, взял коммуникатор, отыскал через систему поиска номер Хорхе и вызвал его.

Ответили сразу.

– Да? – раздался уже знакомый голос. – Кому я еще понадобился?

– Нильс, это Иван. Помнишь, мы разговаривали ночью?

– А… помню, конечно.

– Есть пара вопросов. Ответишь?

– Ну, попробуй, может, и отвечу…

– Ты был свидетелем ночной сцены?

– С Келганом, что ли? Знаешь, парень, зря ты его не придушил.

– Он мстительный? На что он может пойти?

– На все. Вплоть до убийства. У Келгана давно крыша съехала от безраздельной власти.

– Ты уверен, Нильс?

– Более чем. Если позвонил, чтобы получить совет, то слушай – уходи на Рубеж, пока не поздно. Там тебя будет трудно достать. Да и девочку они оставят в покое.

Иван не сразу нашелся, что ответить на столь откровенное предупреждение.

– Спасибо… Я подумаю…

В коммуникаторе внезапно раздался сигнал отбоя.

Флора вернулась взбешенной.

Иван, еще не до конца освоившийся с новыми возможностями рассудка, ощутил ее приближение как некую тугую волну, давящую на разум с каждой минутой все сильнее, потом он увидел машину, стремительно въезжающую в едва успевшие раскрыться ворота.

Визг тормозов слился с ощущением ментального давления, грозящего обернуться взрывом.

Шодан стремительно вошла в дом, увидела Ивана и как-то вдруг обмякла – не успокоилась, но сдержала яростный порыв.

– Что случилось? – Несмотря на оглушающую новизну неприятных ощущений, Иван подошел к ней, взял за руки. Ее пальцы показались ему ледяными.

– Я говорила с Оланом. – Дыхание Флоры выдавало едва сдерживаемую ярость. – Он отказался принять тебя в сатт Теней. Сказал, чтобы ты уходил на Рубеж. Мол, Лаймел принял его, пусть и отвечает за последствия, представляешь?!

– Во-первых, успокойся. – Иван заставил Флору сесть в кресло. Второй раз за последние четверть часа ему предлагали уйти на Рубеж. Сначала совет, теперь прямое, недвусмысленное указание. А может, Олан действовал в интересах Флоры? Ведь он хорошо знает Келгана.

– А что во-вторых, Иван? – На щеках Флоры еще пылали пунцовые пятна, но ее ярость стала глуше, на фоне эмоционального всплеска появилось даже ощущение некоторой растерянности.

– Во-вторых, я воин. Был и остаюсь им. И, в-третьих, мне самому нужно побывать на Рубеже, осмотреться там, может, даже провести некоторое время.

– Ты – Тень. Тебе нанесли оскорбление!

– Флора, успокойся.

– Хорошо. Но объясни, зачем тебе вдруг понадобилось на Рубеж? Когда я уезжала, ты ведь даже не помышлял об уходе!

– Все не так просто, как кажется. – Иван старался говорить спокойно и убедительно. – Дело не в стычке с Келганом и не в отказе Олана признать меня членом сатта. Я чужд условностям твоего мира, и для меня перенаправление в сатт воинов – не оскорбление.

Флора слушала его, не понимая, что стряслось, лишь чувствуя, как растет в душе горький комок.

– Иван… А как же мы? Мы с тобой? – наконец тихо спросила она.

– А разве что-то изменилось?

– Не знаю. Ты действительно собираешься уйти?

– Флора, мы теперь неразделимы. – Иван говорил искренне, он действительно не видел большой беды в том, чтобы провести несколько дней на Рубеже. Пусть бы в городе все успокоилось, а если Келган желает мстить – что ж, – он к его услугам, но действия главы сатта избранных не затронут Флору… – Я думал, что наши отношения… не изменятся.

– Ты внезапно решаешь уйти и говоришь, что ничего не случилось?

– Ты неправильно понимаешь меня.

– Тогда объясни.

– Пока тебя не было, я о многом успел подумать, – честно ответил Иван. – Но чем больше я размышлял, тем запутаннее для меня становилась ситуация…

– Сложно понять нашу жизнь? – Флора вздохнула, по-своему истолковав его слова. – Интриги, вялотекущая кулуарная борьба между саттами, даже сама не знаю за что… Редкие происшествия. И жуткий, уничтожающий все иное страх. Страх перед физической болью, перед смертью. Многие из нас не рискуют даже в такой малости, как езда на автомашине.

– Милая. – Иван встал, привлек Флору к себе, подвел ее к окну. – Посмотри. Я никогда не видел подобного великолепия. Неужели оно – лишь ширма?

Шодан зябко поежилась.

– Я же сказала тебе – городом правят страх и надменность. Я прожила триста лет среди его «великолепия», и что в итоге? Кто-то бежит на Рубеж, кто-то сводит счеты с жизнью, потому что столетиями невозможно смотреть на одни и те же лица, слушать одни и те же слова, знать друг друга практически наизусть…

– Я понимаю тебя. Но и ты должна меня понять: я никуда не бегу, тем более от тебя. Но что прикажешь мне поделать со своей памятью, знаниями, опытом?! Если для меня становится очевидным: то, что произошло с колонистами после высадки, – не случайность, такое быстрое, а главное – целенаправленное воздействие чуждой биосферы, изменившее людей, но не приведшее к массовым летальным исходам, противоестественно.