В 1996 году, когда фильмы и телевидение полностью завладели вниманием как грамотных, так и неграмотных, мне приходится задавать себе вопрос – а чего стоит моя очень странная, если хорошенько задуматься, метода преподавания. Вот что получается. Умение соблазнять одними лишь словами на бумаге сэкономит кучу денег для будущих «Дон Жуанов» и «Клеопатр». Не надо будет платить деньги актеру или актрисе, чтобы воплотить свою идею, не нужно будет платить деньги режиссеру, и так далее, не надо будет платить кучу денег всяким маниакально-депрессивным экспертам на тему того, чего же хочет большинство людей.

Но все же, зачем я учу? Вот нам мой ответ. Очень многим людям смертельно нужно услышать от кого-нибудь такие слова: «Я чувствую и думаю так же, как и ты, тревожусь о том же, что и ты, хотя большинству народа на это плевать. Ты не один».

Стив Адамс, один из моих трех усыновленных племянников, одно время писал сценарии телевизионных комедий. Это было несколько лет назад, он тогда жил в Лос-Анджелесе. Его старший брат Джим был когда-то солдатом-миротворцем, а теперь он медбрат в психиатрической клинике. Его младший брат Курт – пилот Континентальных авиалиний со стажем, золотые желуди на кокарде и золотые галуны на рукавах. Младший брат Стива всю жизнь мечтал только о том, чтобы летать. Мечта сбылась!

Стив набил себе много шишек, пока понял, что все его шутки должны быть про телепередачи, и только про те, которые вышли совсем недавно. Если шутка была о том, чего не было на телевидении месяц или больше, зрители не улавливали ход мысли, даже если за кадром раздавался механический смех. Они не понимали, над чем они сами хотели бы посмеяться.

Знаете почему? Телевидение – это средство для прочистки мозгов.

Если вам регулярно прочищают мозги, удаляют воспоминания о том, что было, то, вероятно, вам в самом деле будет легче проходить через это, что бы это ни было. Моя первая жена Джейн получила свой членский билет в ФБК в Свартморе вопреки противодействию исторического факультета. Она написала работу, а затем выступила с ней на устном экзамене, где говорилось, что все, что можно узнать из истории, – это то, что вся история сама по себе – абсолютная чушь, так что лучше изучать что-нибудь другое, например, музыку.

Я согласился с ней. Согласился бы с ней и Килгор Траут. Но в те времена историю еще не вычистили из мозгов. И когда я начинал писать, я мог упоминать события и людей из прошлого, даже из отдаленного прошлого, будучи уверенным, что огромное количество читателей как-то отреагирует, не важно – положительно или отрицательно – на мое упоминание.

Я вот про что. Я про убийство величайшего президента, избранного нашими согражданами на этот пост, Авраама Линкольна. Сделал это двадцатишестилетний театральный актер Джон Уилкс Бут.

Это убийство – центральное событие в первой книге про катаклизм. Эй, есть кто-нибудь на этом свете, кому еще нет шестидесяти, кто не работает на историческом факультете и кому это что-нибудь говорит?

В первой книге про катаклизм был персонаж по имени Элиас Пембрук, вымышленный корабельный инженер из Род-Айленда, бывший во время Гражданской войны у Авраама Линкольна помощником министра по морским делам. Я говорил, что он много сделал для создания турбины броненосца «Монитор». Я говорил, что он не уделял много внимания своей жене Джулии, так что она влюбилась в красавца, молодого актера и повесу по имени Джон Уилкс Бут.

Джулия писала Буту письма. Свидание было назначено на 14 апреля 1863 года, за два года до того, как Бут выстрелил Линкольну в спину из пистолета. Она отправилась из Вашингтона в Нью-Йорк вместе с компаньонкой, женой одного адмирала, алкоголичкой. Они якобы ехали за покупками. Также был выставлен предлог, что в осажденной столице она плохо себя чувствует. Они поселились в отеле, где остановился Бут и посетили спектакль, где он играл Марка Антония в трагедии Шекспира «Юлий Цезарь».

В роли Марки Антония есть такие слова: «Переживает нас то зло, что мы свершили»[47]. Бут произнес их, и они оказались для него пророческими.

Джулия и ее компаньонка после спектакля отправились за кулисы и поздравили Джона Уилкса и вместе с ним его братьев, Джуниуса, игравшего Брута, и Эдвина, игравшего Кассия. Три брата-американца, среди них младший – Джон Уилкс, вместе со своим отцом англичанином Джуниусом Брутом Бутом были величайшей династией актеров-трагиков в истории англоговорящей сцены.

Джон Уилкс галантно поцеловал руку Джулии, как если бы они встретились впервые, и незаметно передал ей пакетик с кристаллами хлоралгидрата. Эти кристаллы надо было подсыпать в чай компаньонке.

Бут дал понять Джулии, что все, что произойдет между ними, когда она придет в ею номер в гостинице, – это один лишь бокал шампанского и единственный поцелуй, который она будет помнить всю свою жизнь. Война окончится, она вернется в Род-Айленд, но ее жизнь не будет пустой – она будет помнить его поцелуй. «Мадам Бовари»!

Джулия не предполагала, что Бут подсыплет ей в шампанское точно такой же хлоралгидрат, который она подсыплет в чай своей компаньонке.

Дин-дин-дон!

Она залетела! У нее еще не было детей. У ее мужа было что-то не так с его «младшим братом». Ей было тридцать один! Актеру было двадцать четыре!

Невероятно, а?

Ее муж был доволен. Она беременна? Ага, значит, все-таки с «младшим братом» помощника министра по морским делам Элиаса Пембрука все в порядке! Отдать швартовы!

Джулия вернулась в Пембрук, штат Род-Айленд, в город, названный в честь предка ее мужа, и родила там ребенка. Она до смерти боялась, что у ее ребенка будут острые уши, острые, как у дьявола, – уши Джона Уилкса Бута. Но у ребенка были нормальные уши. Это был мальчик. Его назвали Авраам Линкольн Пембрук.

Целых два года после того, как Бут изверг семя во влагалище Джулии, спящей как убитая, никто не думал, какая ирония окажется заключена в том, что единственный потомок самого эгоистичного и грязного негодяя в истории Америки будет носить такое имя. Но спустя два года после той ночи Бут послал Линкольну кусок свинца в его корм для собак, в его мозг.

В 2001 году в Занаду я спросил Килгора Траута, что он думает о Джоне Уилксе Буте. Он сказал, что выступление Бута в театре Форда в Вашингтоне вечером в пятницу, 14 апреля 1865 года, когда он выстрелил в Линкольна, а затем прыгнул из ложи на сцену и сломал себе ногу, было ярким примером того, что бывает, когда «актер пишет самому себе сценарий».

Джулия никому не раскрыла свою тайну. Сожалела ли она? Конечно, она сожалела, но не о том. О том, что она влюбилась, она не сожалела. В 1882 году, когда ей было пятьдесят, она основала в память о своем единственном романе, пусть кратком и несчастливом, любительскую актерскую труппу, Пембрукский клуб маски и парика. Она не сказала, в память о ком она это сделала.