Прежде чем он успел предпринять эти шаги, кто-то напомнил ему, кто Такой Гай Фокс и что за роль он сыграл в английской истории, а заодно рассказал, где я работаю, и убедил, что письмо настолько вычурное, что это, скорее всего, моя шутка. Дядя хотел меня убить за то, что я его так одурачил. Не думаю, что он меня простил. А ведь я всего-то и хотел, чтобы дядя покраснел, как рак.

Если бы он отправил мое письмо с требованием возмещения морального ущерба в «Дженерал электрик», меня бы уволили. Я не знаю, что бы тогда стало со мной, моей женой и моим сыном. Мне не попал бы в руки материал для моих романов «Механическое пианино» и «Колыбель для кошки» и еще нескольких рассказов.

Дядя Алекс отдал письмо Гая Фокса Берни. Берни на смертном одре отдал его мне. Если бы не он, я бы его больше никогда не увидел. Но вот оно у меня в руках.

Время – назад! Я снова в 1947 году, только что устроился на работу в «Дженерал электрик», начинаются «подарочные» сколько там уж не помню лет. Нам всем приходится делать то же самое, что мы уже делали, когда проживали эти года в первый раз, хорошо это или плохо.

Смягчающее обстоятельство, которое мы огласим на Страшном Суде: вы не просили, чтобы нас произвели на свет.

Когда-то я был любимым ребенком в большой семье. Сейчас мне больше некому пускать пыль в глаза.

Я говорил с женщиной, которая познакомилась с Берни в хосписе больницы Святого Петра в Олбани всего за десять дней до его смерти. Она рассказала мне, как он умирал. Она сказала, что он умирал «благородно» и «галантно». Каков братец! А каковы слова!