Сама толком не зная, зачем я это делаю, я положила руку на его ладонь и сказала:

— Я с тобой.

Он молча кивнул, а где-то минут через пять неожиданно сказал:

— Теперь я то и дело думаю… А вдруг это действительно Джокер?

Вопрос вызвал у меня шок. Джокер — Черный Колдун? Заклятый враг? Именно это имеет в виду Воин? Я несколько раз говорила нечто подобное, так что удивляться вопросу не стоило. Но никогда всерьез эту мысль не воспринимала. Сказать по правде, я не воспринимала всерьез ничего из рассказов Бергмана. Наша миссия, другие жизни и кровавые клятвы… Господи, да на дворе двадцать первый век! Я не желала верить во все это, и Джокер погиб. Если бы я допустила возможность… Я бы как минимум была осторожней…

Воин ждал ответа, и я сказала:

— Если наш заклятый враг погиб… Это ведь должно как-то повлиять… — Я и сама толком не знала, что имела в виду, но Вадим понял.

— Вот уж не знаю, — пробормотал он. — Похоже, раньше всегда доставалось нам. А если главный злодей погиб, солнце должно вспыхнуть с новой силой? А тучи рассеяться? Или особых перемен можно не ждать? Все это чушь! — заключил он резко. — Джокер — мой друг, и я не верю, что он строил козни за нашей спиной. Чушь, — повторил он.

Но чем больше он злился, тем яснее становилось: эта мысль не дает ему покоя. Хочешь отравить себе жизнь, задайся вопросом, кто из нас предатель, — с мрачной усмешкой решила я.

На лужайке перед гостиницей лежала надувная лодка, тут же весла и еще какие-то рыбацкие принадлежности. На веранде, сдвинув два стола, человек семь мужчин пили пиво, довольно громко разговаривая. Мы поднялись на веранду под их любопытными взглядами.

— Здорово, мужики! — поприветствовал их Воин. — Хозяйка здесь?

На его голос появилась Софья. Мгновенное замешательство, недовольство, которое она поспешила скрыть, широко улыбнувшись.

— Вы? Не ждала, если честно.

— А мы вот решили вернуться. Номер для нас найдется?

И вновь замешательство, словно она не знала, что ответить.

— Конечно. Можете занять свой.

Я направилась вместе с ней к стойке регистрации, а Вадим вернулся за чемоданами. Через несколько минут он присоединился к нам, к тому моменту Софья заполнила бумаги, и я получила ключи.

— Народ появился, — кивнув в сторону веранды, сказал Вадим.

— Да, приехали сегодня, — ответила Софья. Она заметно успокоилась, но настороженность в ней по-прежнему ощущалась. Ей бы радоваться, что клиенты вернулись. «Может, все дело в Вадиме?» — озарило меня. Ее любовник приревновал к нему Софью. Звучит довольно неубедительно, но чего только не бывает? Мы являемся вновь, и теперь ей предстоит роль Дездемоны, невинной и оклеветанной.

Наверное, я увлеклась и чересчур пристально смотрела на женщину. Она вскинула голову и испуганно замерла.

— Спасибо, — сказала я, подбрасывая в руке ключи от номера. — Так рада, что мы снова здесь…

— Приезжайте почаще. — Она изобразила улыбку.

— Нам здесь не рады, — сказал Вадим, когда мы оказались в номере, и он плотно закрыл дверь.

— Я подумала, может, ты пришелся не по нраву ее дружку?

— Пожарному? Кто знает… Когда мы видели их вдвоем, парочка смотрелась кисло. Надеюсь, мы не превратим ее личную жизнь в руины, — хмыкнул он.

Я разобрала чемодан, приняла душ, и мы отправились на веранду. Хозяйка принесла нам пиво. Мужчины по соседству заговорили тише, то и дело поглядывая на меня.

— Твоя красота бьет наповал, — насмешливо шепнул Вадим, наклоняясь ко мне. — Что я говорил?

— Еще никто не упал, — усмехнулась я.

— Хочешь, организую? С самого утра тянет размяться.

— Начни бегать трусцой, — посоветовала я.

И тут заметила бинокль Пырьева. Он стоял возле балюстрады со стороны улицы. Заметить бинокль было не так просто, я подумала: Пырьев его здесь нарочно прячет? Чтобы был под рукой и не пришлось бегать за ним в номер? Или все-таки забывает? В прошлый раз он здорово разозлился, когда Вадим взял бинокль.

— Как Пырьев? Ушел на рыбалку? — спросила я проходящую мимо Софью.

— Уехал, — ответила она. — Сегодня рано утром, я еще спала.

— Вот как? — удивилась я. — Он вроде бы уезжать не собирался?

— Не знаю, что у него случилось.

Руки у нее дрожали, когда она собирала пустые бутылки, хотя внешне казалось спокойной. Но я чувствовала в ней напряжение, а еще тоску, которой вовсе не находила объяснения.

— Умчался ни свет ни заря, даже не знаю, на чем. Автобус так рано не приходит. Может, такси из города вызвал?

— Он хоть заплатил? — с сомнением спросил Вадим.

— Да у него вперед заплачено было. Вечером выглядел озабоченным. Может, правда какие-то проблемы? Вот и засобирался…

— Он бинокль забыл, — сообщила я, указывая на бинокль.

Софья повернулась и вдруг побледнела — я почувствовала ее страх, причем не просто страх, она была в панике. Однако справилась с собой.

— Точно, его бинокль. Надо бы позвонить ему, вдруг вещь дорогая?

— Он ведь, кажется, издалека приехал? — спросил Вадим.

— Ничего такого он не говорил, — ответила Софья, торопясь уйти.

— Позвонить ему, конечно, стоит, — сказала я.

— Что? — не поняла она.

— По поводу бинокля. Мужчины любят свои игрушки. У вас ведь есть его телефон?

Я зачем-то подмигнула, и Софья буквально бросилась прочь.

— Чудеса… — протянул Вадим, переходя на шепот. — Похоже, без нас тут что-то произошло.

— Пырьев совершенно точно не собирался уезжать.

— Ну… разные бывают обстоятельства. Как у тебя с предчувствием? — усмехнулся Вадим.

Я пожала плечами.

— А мое просто орет во все горло. Надо будет выяснить, откуда прибыл наш любопытный друг.

— Хочешь заглянуть в журнал регистрации?

— Ага.

— Сейчас это вряд ли получится.

— Дождемся ночи. А пока предлагаю прогуляться.

— Куда?

— На озеро. Само собой, для поддержания легенды.

На озере мы пробыли больше часа, Вадим искупался, мне вода показалась холодной. В ожидании, когда Воин немного обсохнет, я увлеченно собирала полевые цветы. Сплела венок и водрузила его на голову Вадима.

— Это знак большой любви? — усмехнулся он.

— Безграничной, — серьезно ответила я и засмеялась.

Он оделся, и мы пошли в сторону маяка. Затрудняюсь ответить, почему именно туда. Увидев маяк, я вновь почувствовала странное беспокойство. Торопливо шла, все увеличивая шаг, пока Вадим не спросил, с сомнением глядя на меня: