— Это с чего пятнадцать? — опередив меня, выступил Орри Кулак. — Два золотых в день у вас плата, знаю точно!

— А лодка? Или на борту жить будете? — притворно поднял удивлённые густые брови Вэраг. — А я вас и доставлю. Доставка как раз рубль золотом стоит.

— Ты очумел, угольщик? — влез в разговор Балин. — В любом порту лодка за двадцать копеек возит.

— В любом порту возчик возит, башка каменная, а тут — сам капитан рейда, — отрезал друэгар. — Или вплавь давайте, мне без разницы.

— Демон с тобой, держи. — Я отсыпал ему в широкую ладонь пятнадцать золотых монет. — Но тогда стой здесь и жди, пока мы баулы свои соберём.

— А это без проблем, — пожал он плечами. — Кроме вас только хаусбот зашёл, но он к пирсу швартуется. С него плату всегда взять успею. Это вы, купчины, народ практичный, сами платите, а у тех ребят дворецкий для таких дел есть.

— Ну и жди, раз без проблем, — сказала Лари и первая пошла к трапу.

А уже за ней потянулись и мы, оставив на палубе одного Балина — полновластным хозяином нашего плавучего трофея.

Друэгар честно дождался нас на барже, помог погрузить и выгрузить багаж на пирсе, на котором топтались двое охранников с винтовками и стояли два «полевика», кем-то переделанные в довольно вместительные пассажирские экипажи без дверей и окон, но с брезентовым верхом, отсутствие места для багажа в которых компенсировалось двухколёсными прицепами. Извозчики даже есть моторизованные. Культура!

За рулём машины, в которую мы загрузились и которая за рубль взялась доставить нас до гостиницы «Галерный колокол», сидел невысокий болтливый мужичок в потёртой кожаной куртке и такой же кепке с длинным козырьком. Он успевал крутить руль, давить на гудок, пугая прохожих и собак, и попутно рассказывать, что же открывается нашим взглядам.

— Тут вот, изволите ли видеть, игорный дом «Дух удачи», — тараторил он, указывая на длинное бревенчатое здание на каменном фундаменте. — На первом этаже общий зал, на втором — для больших игроков, и ставки им под стать. Покушать также можете. И винный погреб у них изрядный. — Он указывал на недавно выстроенный двухэтажный дом из крашенных в розовый цвет брёвен, продолжая болтать: — Это вот, позвольте известить, борделем у нас будет. «Нега Хараза» зовётся. Дамочки, правда, не только харазские, а всякие. Но хозяйка — харазка. Та ещё… харазина.

Он трындел, трындел своей монотонной скороговоркой, словно и сам не вслушивался в то, что говорит, а лишь прокручивает вусмерть заезженную магнитофонную плёнку. Вскоре мы просто перестали обращать внимание на его болтовню, а я погрузился в разглядывание окружающего пейзажа.

Гуляйполе удивил меня своими размерами. Не думал, что здесь поселилось так много людей. По крайней мере, наш Великореченск с ним было не сравнить. Не Тверь, конечно, но не маленький город, не маленький.

Строились, как ни странно, широко, что для наших краев необычно. Широкие немощёные улицы с деревянными тротуарами были с обеих сторон обстроены обшитыми крашеным тёсом домами, в которых, тесня друг друга, разместились игорные дома, бордели, кабареты, рестораны, просто трактиры, гостиницы, магазины, торгующие всякой всячиной — от готового платья до ювелирных изделий, и целая прорва ломбардов для тех, кто проигрался в пух и прах и ищет возможности заложить последнее своё имущество.

Был вечер, разгульная гуляйпольская ночь вступала в свои права, и народу на дощатых тротуарах толпилось немало. Из открытых окон кабаков и кафешантанов доносились звуки скрипок, эльфийских виол, раздрызганных и не очень пианино, голоса певичек, из кабарета доносилось дружное буханье женского кордебалета каблуками в доски сцены, сопровождающееся канканными взвизгами. Веселье разворачивалось во всю ширь.

Люди шли поодиночке, парами, компаниями, замирая у каждой двери, читая вывески и разглядывая витрины. У входов в увеселительные заведения толпились вышибалы и зазывалы, какой-то мелкий и горластый харазец с гигантскими усами голосисто кричал на всю улицу, неуклюже рифмуя:

— Только в нашем кабарете умеют девки штуки эти! Её на сцене погляди, плати и в нумер уводи!

Возле него замерли, открыв рты, трое матросиков с торговой баржи, на которых эти немудрящие вирши явно произвели впечатление. Судя по выражению их лиц, они уже вполне созрели для того, чтобы заплатить за «штуки».

По мере удаления от порта шума становилось меньше, а заведения становились явно дороже. Появились возле них и наёмные автомобили, всё больше чёрные и белые «волги», украшенные со всей доступной местному сознанию пышностью, возле которых стояли кучками, дожидаясь пассажиров, ливрейные шоферы. У входов в заведения скучали кроме вышибал охранники клиентов, образуя подчас настоящие толпы.

Затем развлечения сошли на нет, потянулись жилые дома, всё больше двухэтажные, с небольшими двориками за высокими заборами. Дома были на подбор новыми и аккуратными, заборы ровными, дощечка к дощечке.

— Тут у нас всё больше торговцы живут, колдуны, знахари и подобная публика, — пояснил таксист.

— А где воротилы местные обитают? — спросил я.

— У каждого воротилы своя усадьба, в ней и живут, с охраной и домочадцами. Это уже ближе к стене городской. Только их тут смотрящими кличут, а не воротилами, — пояснил водитель. — А строятся у стены для того, чтобы каждый ещё за участок её отвечал. Вроде как они городом правят — они и защищают.

— Ага, — кивнул Орри. — И у кажинного по калитке в стене. Если конкуренты навалятся, то сразу сдристнуть в неё можно.

— А что, разумно, — усмехнулся я.

Таксист на всякий случай от комментариев воздержался.

— А много смотрящих-то тут? — снова задал я вопрос.

— Семеро сейчас, — ответил шофёр. — Раньше девятеро было, но двое померли скоропостижно. Один свинцом отравился, что в голову ему всадили. Второго магией извели, как ни странно.

— А чего странного? — удивилась Маша.

— Как чего? — возмутился тот. — Вокруг каждого из них и колдунов, и лекарей, и знахарей толпа. А тут напустили какую-то такую болезнь, что никто не знал. И свели в могилу за два дня.

— А что за болезнь? — заинтересовалась Лари.

— Не знаю, барышня. Мне, понимаете, докладывать часто забывают. Бывало, сидишь с утра, чай пьёшь и докладов ждёшь, а всё не идут, не торопятся, — заёрничал таксист.

— Не паясничай, разговорился… — оборвал я его. — А кто что сейчас тут контролирует?

— Ну, это уже за дополнительную плату объяснения к экскурсии, — мотнул головой шофёр.

— Ну ладно, постарайся уж, расскажи… — грудным томным голосом попросила Лари, «надавливая».

Помогло. Таксист довольно подробно рассказал, кто и что контролирует в этих краях. Если тут перечислять деятельность каждой из банд, что верховодили в городе, то половины книги не хватит. Достаточно сказать, что интересы местных бандюг имелись по всему течению Великой — от верховьев, что в Норлаге, и до самой Астрахани и островов в Южном океане. Почти вся работорговля по Великой была так или иначе связана с местными злодеями. Половина организованной проституции. Контрабанда в половине государств. Подпольная торговля запрещённым оружием. Игорное дело. Ссуды под залог души и ауры, ссуды и кредиты под «временную печать». Половина добычи с пиратства перепродавалась здесь. Нелегальное наёмничество и наёмные убийцы. Весь дурман, простой и волшебный, что продавался в Великоречье, пополнял казну трёх местных банд. Нелегальная волшба и производство амулетов, основанных на Силе из нижних планов и даже на Хаосе и Чистом Зле. Запретные храмы и культы получали здесь в обмен на деньги и службу земли и протекцию, как те же Созерцающие.