На ходу собирая шмотки, подняла с пола свой телефон. Экран пересекала трещина. Это, блин, откуда? Что за слон по нему потоптался?! И что мы тут вообще устроили, ведь тогда, в моменте, казалось, что вели себя почти прилично.

От воспоминаний тепло затрепетало в груди. Если бы не было на свете этого мужчины, я бы точно всю свою жизнь прожила неприкаянной. Он и только он мой Ян, и только я его Инь. Мы разное, но единое целое. Плюс, намертво примагниченный к минусу…

Машинально смахнула блок с экрана, открыла список сообщений. Замерла, глядя на конвертик от заученного наизусть номера. Дата доставки — ещё вчера, примерно, когда я спала тут, дожидаясь Данилу.

Тревожно засаднило под ложечкой, но я лишь мотнула головой, отгоняя дурные мысли, и открыла сообщение.

«Готово. Но это оказалось гораздо проще, чем ожидалось. Мне даже как-то неловко, как будто задаток не отработан. Так что, если не хотите — не доплачивайте. Я не в претензиях»

Трясло так, что, прикуривая, сломал сигарету. Как? Ну вот как это, с-сука?! Дрянь мелкая…

Даже сюда, на лоджию доносились адовы отголоски Маринкиного беснования. Впрочем, было с чего. Я и сам сейчас, будь моя воля, уже держал бы за горло эту чёртову малолетку. Но я не мог уехать. Только не сейчас — за запертой мною на ключ дверью Маринка громила спальню, и оставить её в таком состоянии одну я не мог. Знаем, плавали уже. Нужно хотя бы Нину дождаться, хотя позорно так, что хоть наоборот — отменяй и домработницу, и садовника. Но хуже всего, что сейчас я не мог не только отменить обслугу, но даже позвонить Толику, потому что ещё вчера благополучно расхерачил свой телефон об стену — после того как увидел присланные Тимуром фотки Маринки с Киром.

Кир, блядь. Гад. Ещё один, кого хотелось прибить, но прямо сейчас не было возможности.

Чё-ё-ё-ёрт… Ну и кто тут ещё истерить должен?!

А если по порядку, то накануне, после того как Маринка, не удостоив меня нормальным разговором, ни свет ни заря рванула из дома, я почти час провёл в комнате сына. Едва ли не впервые за всё время нашёл на это силы. Сидел и словно ждал какого-то гласа свыше: пойди и сделай то-то, и будет тебе тогда вот это-то… И так и не дождался. Но, правда, комната эта подействовала на меня как-то по-особенному. Казалось, здесь иначе течёт время, а у мыслей появляется иной вес: тяжёлое становится лёгким, поверхностное наоборот, оседает куда-то на дно.

Маринка просто не понимает, о чём речь. «Птицы» для неё — призрак Владьки, и как она держится за эту комнату, за эти маленькие кеды под кроватью, за детскую одежду и постельное бельё с машинками, так же судорожно она будет хвататься и за то место на Волге, не давая себе отчёта в том, что «Птицы» — это гораздо больше и свободнее, чем просто кусок земли. Так утопающий вцепляется в спасателя и тянет его на дно, вместо того чтобы довериться и спастись. Давить и взывать к благоразумию бесполезно. Нужно менять тактику.

Собранная мною за пару часов информация была лишь первыми крохами того, что можно было бы подобрать, если подойти к вопросу основательно. Но и это было уже ого-го, а мне сейчас необходимо было лишь одно — развязанные Маринкиным согласием руки. Ну не хотел я выдирать у неё эту чёртову землю силой! Поэтому, выбрав самые удачные варианты, я перенёс важное производственное совещание и рванул к Маринке.

Она с самого начала встретила меня обиженно и слегка надменно, чувствуя себя здесь законной хозяйкой. Ладно, пусть играется. Не до детского сада сейчас.

Но вот эта алая помада на губах и высоченные тонкие шпильки каблуков — это-то для кого? Распущенные по плечам волосы, вместо строгой офисной «улитки» на затылке. Свежий аромат парфюма. И почему из дома она уезжала привычно-блёклой, а здесь словно расцвела?

Это неожиданное преображение цепануло, как якорная «кошка», сразу всеми крюками, и противно потянуло за нерв… Утреннее нежелание нормально поговорить — это потому, что психанула, или просто куда-то слишком сильно спешила? Куда-то, или к кому-то?

Окинул её тяжёлым изучающим взглядом, и она как-то слишком уж взволнованно подобралась. А у меня аж за ушами защемило при мысли, что…

Спокойно, Магницкий. Это паранойя и недотрах. Ты это уже проходил, и тогда слежка показала, что нет у неё никакого любовника.

…Да, но и в нашей спальне я ещё ни разу не находил спящего в одних трусах мужика!

Но это не мужик — это братан! И этим всё сказано! Чёрт…

Отвернулся к окну, молча разглядывая ползущие вверх по течению баржи. Маринка, зараза, какого же хрена ты со мной делаешь?

Так хотелось бы по-простому положить руки ей на плечи, помять, расслабляя, расслабить, возбуждая… Смахнуть бумаги со стола, усадить на него Маринку и, закинув чёртовы шпильки себе на плечи, перевести переговоры в горизонтальную плоскость… Но я лишь вздохнул, и перешёл наконец к делу — к альтернативным вариантам размещения «Птиц»

И получил такую обратку в лоб, что в глазах потемнело от злости. Оказывается, мы прошлое! Ну то есть, нас как бы нет. Нет будущего, нет смысла рвать задницу, спасая тени самих себя.

Я, наверное, погорячился, фактически поставив вопрос ребром — или мы вместе, или никак, но уж как вышло, чего теперь. Вылетал из кабинета едва сдерживая бешенство, а Маринка даже не соизволила подняться из-за стола. Ну а смысл? Если мы для неё — прошлое?

Утопив педаль газа, вызванивал тренера по боям. Надо было срочно спустить пар — набить кому-нибудь морду или отхватить самому, но так и не дозвонился. Тогда просто заехал в зал и с остервенением помолотил грушу. За этим занятием меня и застал Толик, доложив, что мотали девчонку по городу всю ночь и всё утро, и точно уже можно сказать, что нет за ней никакого хвоста.

— Сейчас на хате сидит.

— Понимает, что может свободно валить на все четыре? — утирая льющий по вискам пот, прижал я телефон плечом к уху.

— А то! Но она только сходила в магазинчик под домом, купила себе три Дошираковских бичпакета и вернулась на хату. И главное, когда в подъезд обратно заходила, повернулась и средний палец показала, как будто подозревает, что её пасут, но срать на это хотела. Охреневшая в край. Может, ментам её сдать? Если у неё реально есть крыша — они же начнут её вытаскивать, а мы просто посмотрим, кто такие.

— Так и сделаем. Только сначала я хочу с ней поговорить. Не предупреждайте.

Когда вошёл в квартиру — маленькую однушку в «сталинке» на краю района, девчонка была в ду?ше. Сел в кресло, откинув голову прикрыл глаза.

Мы — это прошлое… Ну надо же! Вот и прорвало Несмеяну. Но почему именно сейчас? Не потому ли, что Кир нарисовался — весь из себя такой звёздный мачо? Перфоратор, твою мать.

Чёрт, ну что за бред?!

Тряхнул головой, растирая лицо ладонями. Прям хоть езжай обратно в Центр и окончательно расставляй все точки. Сколько можно-то уже за нерв тянуть? Сколько можно?!