Впрочем, какая разница? Она. Ему. Изменила. Предала. Вот, что сейчас важно.

– Сейчас я буду тебя убивать! – прорычал Дима, едва перешагнув порог квартиры.

Так плохо ему не было еще ни разу в жизни. С тех времен, когда он, маленький мальчик, видел, как на глазах спивалась мать. О том времени он предпочитал не вспоминать. Это было табу.

Мать умерла, отец забрал его к себе, и все закончилось. И да, спасибо Господу за Белку.

Потом, встретив Лесю, увидев эту некрасивую, но обаятельную девчушку с мышиным хвостиком, он будто бы повстречал самого себя в детстве. Он хотел изменить ее жизнь. Он забрал ее к себе домой. Кормил, одевал, заботился.

Про историю с Оксаной он сейчас и не вспоминал. Причем тут Оксана? В конце концов, каждый мужчина имеет право на лево. Жене положено понимать и терпеть. Особенно, если муж ее из трущоб вытащил.

А эта дрянь мало того, что легла под другого мужика, так еще и залетела от него! И пыталась посадить ему на шею ублюдка, рожденного от этой связи. Еще чуть-чуть, и ей бы это удалось. Дима всю жизнь жил бы с нелюбимой женщиной и горбатился бы, чтобы воспитать ее ребенка. Стерва!

Он купил бутылку водки еще в Домодедово, бросил там свою машину и сел в аэроэкспресс. Потом полдня бродил по городу и пил. И наконец понял, что накачан достаточно, чтобы взглянуть на эту шлюху.

В первый момент Леся не поняла, в чем дело. Но, едва увидев его заплывшие от крепкого алкоголя и полные бешенства глаза, она нутром почувствовала, что муж каким-то невероятным образом узнал правду. Она все время жила в страхе, что обман вскроется. И вот это случилось.

Он схватил ее за волосы и начал таскать по квартире, покрывая последними словами, которыми, впрочем, ее, выросшую, как сорная трава, во дворе, было не удивить. Ей хотелось, чтобы Дима и в самом деле убил ее. Тогда бы все закончилось в один момент. Но он не наносил ей серьезных ударов, инстинктивно все же жалея ребенка. Пилот таскал жену по комнатам, сам не понимая, чего хочет добиться. Скорее всего, ему просто хотелось выместить злость, отомстить за разрушенные иллюзии. Ведь он почти уже считал себя отцом!

На счастье, в двери повернулся ключ, и вошла Белка, как всегда, уставшая, с детьми и продуктами. Ей понадобилось не более пяти минут, чтобы оттащить пасынка от Леси, отправить малышей с невесткой в детскую, сунуть Диму под душ прямо в одежде и даже разложить продукты по полкам холодильника. У нее был очевидный талант управлять этим безумным семейством.

– Ну, я тебя слушаю, – она поставила перед пасынком его любимый кофе с лимоном. Холодный душ, присутствие мачехи и кофейный аромат уже немного отрезвили его.

И Дима все ей выложил, опасаясь что она, как женщина и мать, все равно займет сторону Мышки. И тогда уже ему придется уйти из дома. И он потеряет Белку. Но он твердо решил, что чужого ребенка воспитывать не будет. И жить с этой шлюхой тоже.

Белка выслушала его, и ничего не сказала в ответ.

– Я поняла. Теперь иди в свою комнату и сиди там, пока не позову.

Теперь требовалось поговорить с Мышкой.

Леся в слезах рассказала Белке правду.

– Мы приняли тебя в свою семью, а ты нас обманула. Всех. Ты не сказала правды ни мне, не Диме.

– Но что же мне было делать? Куда деваться с ребенком на руках.

– Куда деваться? – Белка, похоже не собиралась ее жалеть, даже узнав об изнасиловании. – Ну, во-первых, моя дорогая, честнее и правильнее в данной ситуации было бы сделать аборт. Во всем мире не принято рожать от насильников. Ты подумала вообще, что это будет за ребенок? С какими генами?

– Но ведь это же моя малышка, – слабо отбивалась Мышка, совершенно растоптанная.

– Вот именно, что твоя. Твоя малышка и твоя проблема. Скажи, ты когда-нибудь видела, чтобы я свои проблемы переваливала на плечи других? Мы приняли тебя в семью, и ты решила, что мы и ребенка от этого маргинала примем и воспитаем. И ты совершенно не думаешь о том, что у нас двое своих маленьких детей. Да еще Димка. Разве он взрослый? Он даже жить отдельно не в состоянии. Да, я его приняла и частично даже воспитала. Но муж меня не обманывал. Когда мы только познакомились, он сразу сказал, что есть ребенок от первого брака. Если бы ты решила оставить малыша, понимая, как будет тяжело и растить его сама – флаг тебе в руки. Но надо рассчитывать на себя и сказать правду. И вот тогда я бы первая пришла тебе на помощь.

– А теперь ты меня презираешь, да? – робко спросила Мышка.

– Нет. Но и видеть тебя в своем доме не хочу, уж извини. У тебя есть неделя, чтобы найти себе новое жилье. Я дам тебе сто тысяч – хватит на несколько месяцев, если экономить. Но это все.

– Я уйду сегодня же.

– Сегодня же не надо, ушла уже один раз. Сначала подыщи себе жилье. Диму я попрошу эту неделю пожить у друга, можешь не беспокоится.

– Ты думаешь, он меня когда-нибудь простит?

Белка изумленно уставилась на нее.

– Думаю вряд ли.

Через час за Димой закрылась дверь – он ушел на неделю к другу. Белке не пришлось уговаривать пасынка – тот сам не желал оставаться под одной крышей со своей теперь уже точно бывшей женой.

– Только давай на этот раз не будем затягивать с разводом, – устало сказал он ей на прощание.

Леся робко кивнула. Она поняла, наконец, что назад дороги нет – своим поступком она все окончательно испортила.

Сама не зная почему, она позвонила Ксюше.

– Не оставайся там ни минуты. Собирай вещи и приезжай к нам.

– Но я уже… Ты же ведь не любишь беременных.

– Переживу как-нибудь. Тебе нервничать нельзя, а там ты точно будешь психовать. Я тебя жду, поняла?

– Поняла.

– За тобой Гену послать?

– Что ты, я доеду.

– Ну, вот и отлично. Не дрейфь, прорвемся! Поговорим обо всем, как приедешь.

Мышка собрала свои вещи, которые все еще помещались в небольшую спортивную сумку, заказала такси и сказала Белке, что все же уйдет сразу. Так будет проще для всех.

– Ты уверена, что тебе есть куда идти?

– Да, я поживу у друзей. Там достаточно места.

Она решила не рассказывать, что собирается к бывшим хозяевам. К тому же, в этой ситуации Ксюша и в самом деле повела себя как друг.

Катя протянула ей деньги, но Мышка отвела ее руку.

– Нет. Я предала тебя, тут не поспоришь.

– Возьми. Я много чего сказала тебе сгоряча, но жизнь – непростая штука. В ней нет чисто черного и чисто белого. И потому надо стараться не судить людей. Возьми. Я не в силах помирить тебя с Димой. Я его хорошо знаю, он мне… ты знаешь, и впрямь как сын. Старшенький. Хоть и двенадцать лет всего разница. Он очень категоричен. Димка не простит. Не того даже, что ребенок от другого, а того, что ты соврала ему. И потом… ты уж не обижайся, но только не любит он тебя. Я вижу. И если ты даже каким-то чудом его удержишь, ну не будет у вас ничего хорошего. Если мужчину привязать к себе обманом и интригами, то какой верности от него можно потом ждать?