– Пошли, что ли, – тихо прошептал первый спутник и двинулся в глубь пещеры.

Стены незаметно расступились, и воины оказались в громадном подземном зале. На полу лежал мелкий речной песок, с потолка струился мягкий зеленоватый свет. В самом центре пещеры возвышался древний алтарь. Гранитные плиты сооружения покрывала причудливая вязь незнакомой письменности. На алтаре сидел, задумчиво перебирая передними лапами четки, гигантский, величиной со среднего носорога скорпион. Насекомое молча смотрело на пришельцев своими блестящими фасеточными глазами, копьеподобное жало покачивалось на длинном хвосте, нависая над головой чудища.

Богатырь с мечом толкнул Славомира в бок, выводя из оцепенения, и молча бросился на скорпиона. Молниеносный удар хвостом, и воин отлетел в сторону, двуручный меч оставил только царапину на хитиновой броне чудища. Славомир бросился вперед, занося меч для удара. Третий воин зашел справа, ловким ударом отсек лапу насекомого и отскочил назад, растерянно глядя на круглую дырку в своем щите, пробитом скорпионьим жалом. Щит дымился от стекавших по нему капель яда. Славомир увернулся от шипастой лапы скорпиона, длинные хитиновые когти с тихим скрежетом скользнули по кольчужному рукаву. Удар, и верный меч вонзился в глаз чудища. В этот момент Славомир поскользнулся, падая на спину, он заметил мелькнувшее над головой жало, капли яда обожгли руку. Нога скорпиона выбила из руки щит и обрушилась на грудь воина. Резкая боль сдавила грудную клетку, Славомир, собрав последние силы, ударил мечом. Но тут скорпион качнулся, освобождая воина, и рухнул на землю. Славомир перекатился и вскочил на ноги, в глазах потемнело от боли. Малиновый воин стоял на спине скорпиона, наполовину погрузив свой меч в хитиновый панцирь. Чудище еще скребло лапами, оставляя на камнях глубокие борозды, но смертоносный хвост, отрубленный точным ударом, безвольно лежал на земле.

Славомир поднялся на алтарь. В выемке верхней плиты лежало яйцо. Обычное яйцо, только светящееся изнутри. Славомир бережно взял его, повертел в руках и, решившись, раздавил. Внутри был песок. Обычный песок струйками сыпался между пальцев…

Вой сирены громкого боя сбросил Славомира с кровати.

«Боевая тревога! Экипажу занять посты! Боевая тревога!» – гремел механический голос всеобщего оповещения. Прилуков схватил комбинезон и, натягивая его на ходу, бросился к выходу. Транспортная система подхватила его и, пронеся по своим лабиринтам, через пару секунд выбросила в рубку почти одновременно с Глебом Ливановым. Еще полсекунды, и Славомира приняли дружеские объятия кокона управления. Включился контакт с корабельным мозгом. В голове вспыхнула объемная карта. Флот подходил к системе Тионы. Впереди тускло светила звезда, обычный желтый карлик, висели на своих орбитах планеты, дрейфовали в пространстве астероиды. Славомиру это было знакомо. Он уже один раз проходил через эту систему. То, что было в тот раз, не забывается никогда. Будем стараться, чтобы сегодня все было иначе. Корабли флота неторопливо разворачивались в боевой ордер. Авангардные корветы замедлили свой бег, позволяя догнать себя ударным крейсерам.

– Боевой ордер РА-9, – прозвучал в ушах уверенный голос Сибирцева, – принимаю командование маневровой группой на себя.

«Вот это да! Штатский, земляная крыса командует эскадрой», – удивился Славомир.

– Вас понял, – короткий четкий ответ Явлинова прервал размышления старпома.

– Есть! Курс 386-15 на солнце, – отрапортовал командир «Рарога». Почти одновременно последовали доклады «Святогора» и «Громобоя».

Флот перестраивался в боевые порядки. Три ударные эскадры разворачивались лепестками гигантского цветка, восьмерка клиперов держалась в авангарде, готовая в любой момент отойти к тыловым эскадрам. Пока эти хрупкие кораблики были нужны в передовой плоскости. Их чуткие антенны следили за обстановкой, позволяли видеть все маневры вражеских кораблей. Пока дистанция не сократится до двух прицельных выстрелов, тогда ударные корабли будут ориентироваться только по своим сенсорам, несколько худшим, чем на клиперах. Катероносцы, перестроившись оборонительным диском, держались за ударными силами. Транспортная и десантная эскадры отстали от боевых кораблей, их эскорт растянул свой строй, стараясь создать плотную завесу на возможном векторе прорыва вражеских эскадр. Четверка тяжелых крейсеров полным ходом отходила в сторону почти по нормали к курсу флота, стремясь зайти противнику в спину.

До входа в систему оставались считанные минуты. Космофлотцы давно заняли свои посты по боевому расписанию и ждали, когда же начнется? Флагманский крейсер «Каменец», пожирая пространство, мчался вперед. Сигнал боевой тревоги давно смолк, и тишину в корабельных отсеках нарушало только тихое, монотонное гудение реакторов. В самой сердцевине гигантского диска, покрытого метровыми слоями брони, в адмиральской рубке, спеленатый в кокон управления, адмирал Ратибор Кромлев буквально впитывал каскады и водопады информации, стекавшейся с кораблей флота. Рядом с ним в таких же коконах сидели офицеры штаба, все были готовы к бою.

Сейчас от адмирала Кромлева зависело все и в то же время ничего. Планы разработаны и доведены до сведения офицеров. Эскадры построились, катероносцы готовы к бою, конвой откатился назад. Полковник Сибирцев докладывает, что вышел на позицию. Сейчас роль адмирала сводилась только к наблюдению, основную работу по управлению боем возьмут на себя штабисты. Но если что-то пойдет не так, вся ответственность падет на адмирала, и только на него одного.

Почти в центре экрана горел желтоватый шарик звезды ЕН-8243, чуть в стороне почти незаметный дрейфовал в вакууме каменный шар Тионы, цель рейда. Четкими силуэтами светились остальные планеты и тела системы: астероиды, кометы, спутники планет. Прямо по курсу россыпь зеленых точек догонских кораблей. Сверхмощный мозг крейсера захлебывается, обрабатывая данные сенсоров. «Крейсер класса „Коралл“, координаты, скорость, вектор перемещения, отдельный фрегат, дивизион фрегатов, курс, скорость. Крейсер класса „Баобаб“…

Восемнадцать крейсеров и 56 фрегатов идут встречным курсом.

– Поднять щиты! – Динамики доносят голос Асмуда Коржина командира «Каменца». Секунды растягиваются в часы, кажется, что хронометр сломался – так медленно меняются цифры на табло. Но это только субъективное ощущение, дистанция стремительно сокращается. Корабли несутся в надпространстве, обгоняя медлительные неповоротливые фотоны. На виртуальном экране отчетливо виден строй противника: две крейсерские группы и отдельная эскадра эсминцев. Догоны, видимо, планируют связать крейсера людей боем и дивизионами эсминцев ударить прямо по слабо охраняемым катероносцам.

Наконец пройден незаметный рубеж. Только экран мигнул красным, отмечая прохождение точки невозвращения. Пора!

– Катерам взлет, – Ратибор не узнал свой голос, – четыре эскадрильи вектором 18–37, два полка вектор 03–27, два полка истребителей на прикрытие крейсеров, остальным оставаться в резерве. Контр-адмирал Семенов, принять управление катерными группами!

Силуэты катероносцев словно взорвались, выстреливая звенья истребителей и штурмовиков. Клипера дальнего дозора сбросили скорость, прошли сквозь строй эскадр и заняли место в конвойной группе. Ратибор последний раз окинул взглядом строй первой эскадры. Корабли держали строй четко, с точностью до метра, как на параде: «Высокая Радуга», «Винета», «Сирин», «Маршал Жуков», «Адмирал Ушаков», «Черная пелена», всего восемь крейсеров, идущие двумя пеленгами, и тонкая завеса из четырнадцати фрегатов. Еще два соединения такого же состава, точно зеркальные отражения, повторяли маневры первой эскадры. Широкие лепестки цветка раскрылись, готовые принять противника в свои смертельные объятия. Шестерка катероносцев в сопровождении дюжины фрегатов держалась в отдалении.