— Думаю, только динамит может выгнать Черити из гостиницы на целый день.

Долорес потребовалась минута, но потом она поняла шутку и засмеялась.

— Слышала, Мэй? Он хочет получить динамит.

— Пара глупцов, — пробормотала Мэй, отрезая большие куски шоколадного пудинга. — Ты не сдвинешь девочку динамитом, угрозами или приказами. С таким же успехом можешь целый день биться головой о кирпичную стену. — Она попыталась сделать так, чтобы ее голос не звучал довольно, но попытки ее пошли прахом. — Ты хочешь, чтобы Черити сделала что-то, тогда заставь ее думать, будто она оказывает тебе услугу. Заставь се думать, что это важно для тебя. Долорес, сходи в заднюю комнату и принеси мне большую плетеную корзину. Парень, если ты продолжишь ходить туда-сюда, то сотрешь мне пол.

— Она уже должна была вернуться.

— Она вернется, когда получится. Ты знаешь, как управлять лодкой?

— Да, а что?

— Черити всегда любила пикники на воде. Она не брала лодку очень давно. Даже слишком давно.

— Знаю. Она говорила мне.

Мэй развернулась. Выражение ее лица было категоричным.

—Ты хочешь сделать мою девочку счастливой?

Роман попытался справиться с собой, но не смог.

— Да. Да, хочу.

— Тогда увези ее на лодке на целый день. Не позволь ей отказаться.

— Хорошо.

— Тоща сходи в подвал и принеси бутылку вина. Она любит французское.

—Черити повезло, что у нее есть вы.

Широкое лицо Мэй немного покраснело, она продолжала оживленно говорить.

—Да, хорошо, что мы есть друг у друга. Ты тоже хорош, — добавила она. — Я не была в этом уверена, когда первый раз увидела тебя, но теперь знаю — ты подходишь.

Роман уже все приготовил, когда Черити вернулась. Она вышла из фургона, а Роман шел к ней по дорожке, покрытой гравием, с большой корзинкой в руке.

—Привет.

—Привет.

Черити одарила его улыбкой и быстрым поцелуем. Не обращая внимания на двух подростков, играющих в баскетбол по соседству, Роман обнял Черити и прижал ее к себе.

— Что ж… — Ей пришлось сделать глубокий вдох и опереться спиной о фургон. — Здравствуй снова. — Она заметила, что Роман повязал на талии поверх джинсов черный свитер и взял корзинку. — Что это?

— Это корзина, — ответил Роман. — Мэй положила в нее кое-что для меня. Сегодня у меня выходной.

— О, верно. — Черити перекинула косу на спину. — И где ты его проведешь?

— На воде, если смогу воспользоваться лодкой.

— Конечно. — Черити немного тоскливо глянула на небо. — Превосходный день для этого. Легкий ветерок, на небе ни облачка.

— Тогда пошли. — Роман уже тянул ее к пирсу.

— Пошли? О, Роман, я не могу. У меня запланировано множество дел на сегодняшний вечер. И я…— Черити не хотела признаваться, но была не готова выходить на воду вновь. — Я не могу.

— Я верну тебя до обеденной смены. — Роман погладил ее по щеке. — Мне нужно, чтобы ты была со мной, Черити. Мне необходимо побыть с тобой наедине.

— Может, нам отправиться в другое место? Ты, например, не видел горы.

— Пожалуйста. — Роман поставил корзину, чтобы обнять Черити обеими руками. — Сделай это для меня.

Черити задалась вопросом, произносил ли Роман когда-нибудь слово «пожалуйста». А потом со вздохом посмотрела на лодку, привязанную у пирса:

—Хорошо. Может, на часок. Я схожу переодеться.

Красный свитер и джинсы достаточно теплы для прогулки по воде, решил Роман. Черити и сама знает это, а сейчас просто тянет время.

— Ты выглядишь отлично. — Роман держал ее ладонь в своей руке, когда они шли к пирсу. — Здесь не помешал бы небольшой ремонт.

— Знаю. И продолжаю задумываться над этим. — Черити подождала, пока Роман спустится в лодку. Когда он протянул руку, она помедлила, но затем заставила себя присоединиться к нему. — У меня в связке есть ключ.

— Мэй уже дала мне его. Черити села на корме лодки.

—Вижу, это какой-то тайный заговор.

Роману потребовалось всего две попытки, чтобы завести двигатель. Чуть раньше Мэй рассказала ему, что Черити оставила лодку в распоряжении персонала.

— Судя по тому, что ты однажды сказала мне, твой дедушка не хотел бы, чтобы ты горевала всю жизнь.

— Нет. — Глаза Черити наполнились слезами, и она посмотрела на гостиницу. — Нет, он бы не хотел. Но я так сильно любила его. — Черити сделала глубокий вдох. — Все в порядке, я справлюсь.

До того как направить лодку вперед по течению, Роман взял Черити за руку и прижал к себе. Спустя мгновение она положила свободную руку ему на плечо.

— Ты часто управлял лодкой?

— Время от времени. Когда я был ребенком, мы каждое лето брали лодку в аренду и выезжали на реку.

— Кто это «мы»? — Черити наблюдала, как лицо Романа стало замкнутым. — По какой реке? — задала она новый вопрос.

— Миссисипи. — Роман улыбнулся и обнял ее за плечи. — Я родом из Сент-Луиса, помнишь?

— Миссисипи. — Мысли Черити сразу же наполнились картинами пароходов и мальчишек на деревянных плотах. — Я бы хотела посмотреть на нее. Знаешь, что было бы великолепно! Отправиться в круиз от Сент-Луиса до Нового Орлеана. Я должна внести это в мою палку.

— Твою папку?

— Да, папку, куда я записываю все, что хотела бы сделать. — С улыбкой Черити помахала в сторону проходящей мимо парусной шлюпки, а затем наклонилась и поцеловала Романа в щеку. — Спасибо.

— За что?

— За то, что взял меня сюда. Я всегда любила проводить вечера на воде, наблюдая за другими лодками и любуясь домами. И я скучала по этим путешествиям.

— Ты когда-нибудь думала, что отдаешь гостинице слишком много?

— Нет. Нельзя отдавать слишком многое тому, что любишь. — Черити отвернулась. Если бы она прикрыла глаза рукой, то смогла бы видеть гостиницу на расстоянии. — Если бы у меня не было таких сильных чувств, я бы продала ее и нанялась в какой-нибудь современный отель в Сиэтле, или в Майами, или… или еще где-нибудь. Восемь часов в день, больничный, две недели оплаченного отпуска. — Сама идея заставила ее засмеяться. — Я носила бы красивый, аккуратный деловой костюм и удобные туфли, у меня был бы свой кабинет. И я бы тихо сходила с ума. — Черити поискала в сумке солнечные очки. — Ты должен понимать меня. У тебя умелые руки и острый ум. Почему ты не главный прораб в какой-нибудь большой строительной компании?

—Может, я сделал неправильный выбор.

Склонив голову, Черити внимательно изучала Романа, ее глаза сузились и были задумчивы.