– Правильно. Но мне не нравится то, что ты вмешиваешься в мои дела. Ты понимаешь, что я полный хозяин этой труппы?

Валентин слегка пожал плечами:

– Никто с этим не спорит.

– Но ты-то понимаешь это? Мои братья понимают. Они знают, что у тела может быть только одна голова, за исключением разве что тел су-сухирисов, но мы говорим не о них. Здесь голова – это я, от меня исходят все планы и распоряжения, от меня одного. – Залзан Кавол улыбнулся. – Тирания? Нет, просто необходимость. Жонглеры не могут быть демократами, Валентин. Управлять должен только один, иначе наступит хаос. Так чего ты от меня хочешь?

– Знать, куда мы направляемся, и только.

Залзан Кавол ответил с едва сдерживаемой злостью:

– Зачем? Ты работаешь у нас. И идешь туда, куда идем мы. Твое любопытство неуместно.

– Мне так не кажется. Одна дорога для меня более полезна, чем другая.

– Полезна? Для тебя? У тебя свои планы? Ты мне об этом не говорил!

– Я говорю сейчас.

– Каковы же они?

Валентин сделал глубокий вздох:

– В конечном счете – совершить паломничество на Остров и посвятить себя Повелительнице Снов. Поскольку корабли паломников отплывают из Пилиплока, а между нами и Пилиплоком лежит весь Зимроэль, мне важно знать, не собираешься ли ты идти в другую сторону, скажем, в Велатис, или, может, обратно в Тил-омон, или в Нарабаль вместо…

– Ты уволен, – ледяным тоном произнес Залзан Кавол.

Валентин остолбенел:

– Что?

– Хватит! Мой брат Ерфон даст тебе десять крон в качестве окончательного расчета. Я хочу, чтобы через час тебя не было.

У Валентина запылали щеки:

– Это совершенно неожиданно! Я же только спросил…

– Ты только спросил. И в Пидруиде ты только просил, и в Фалкинкипе ты только просил, и через неделю в Мазадоне ты будешь только просить. Ты нарушаешь мое спокойствие, Валентин, а это важнее для меня, чем твой талант жонглера. Кроме того, ты не лоялен.

– Я?! По отношению к кому?

– Ты нанялся к нам, но тайно решил воспользоваться нами как транспортным средством, которое доставит тебя в Пилиплок. Твои обязательства по отношению к нам неискренни. Я называю это предательством.

– Когда я нанимался к тебе, у меня была одна цель: путешествовать с твоей труппой, куда бы вы ни пошли. Но все изменилось, и теперь у меня есть причины совершить паломничество.

– А почему ты допустил, чтобы все изменилось? Где твое чувство долга по отношению к твоим нанимателям и учителям?

– Разве я нанялся к тебе на всю жизнь? – спросил Валентин. – Разве это предательство – обнаружить, что есть более важная цель, чем завтрашнее представление?

– Ты разбрасываешься, потому я хочу избавиться от тебя. Мне надо, чтобы ты каждый день и каждый час думал о жонглировании, а не о дне, когда ты отправишься с пирса Шкунибор в паломничество.

– Никакого разбрасывания не будет. Когда я жонглирую, я жонглирую. Когда мы дойдем до Пилиплока, я уйду из труппы, но до тех пор…

– Хватит, – прервал его Залзан Кавол. – Складывай свои пожитки и уходи. Иди сам в Пилиплок и плыви на Остров. Счастливого пути. Мне ты больше не нужен.

Скандар выглядел вполне серьезным. Нахмурившись и похлопывая себя по влажной шкуре, он тяжело повернулся и пошел прочь. Валентин задрожал от напряжения и тревоги. Мысль о том, чтобы уйти сейчас и идти в Пилиплок одному, приводила его в ужас. Кроме того, он сжился с труппой даже больше, чем сам предполагал, чувствовал себя членом сплоченной команды, от которой его теперь отрывают силой. Он не мог вот так просто расстаться с Карабеллой, со Слитом, даже со скандарами, которых он не любил, но уважал. Он хотел по-прежнему тренировать глаза и руки и одновременно двигаться на восток, навстречу неведомой судьбе, судя по всему уготованной для него Делиамбером.

– Подожди! – окликнул он скандара. – А как же закон?

Залзан Кавол оглянулся через плечо.

– Какой закон?

– Который требует, чтобы ты держал трех жонглеров-людей в своей труппе.

– Я найму на твое место погонщика, – ответил Залзан Кавол. – И научу его тому, чему он сможет научиться. – Он двинулся дальше.

Валентин был ошарашен. Этот разговор происходил в рощице невысоких растений с золотистыми листьями. Видимо, они были психосенситивами, потому что Валентин заметил, что во время ссоры они свернули свои замысловато разрезанные листья, а теперь на десять футов вокруг все сморщились и почернели. Он дотронулся до листка, безжизненного и как бы опаленного, и очень расстроился, что стал виновником гибели такой красоты.

– Что случилось? – спросил Шанамир. Он появился совершенно неожиданно и теперь с изумлением рассматривал увядшие листья. – Я слышал крики. Скандар…

– Он уволил меня, – растерянно произнес Валентин. – За то, что я спросил его, куда мы отправимся дальше, ибо со временем я собираюсь совершить паломничество на Остров Сна и хотел бы знать, как далеко еще могу идти с труппой.

Шанамир разинул рот:

– Ты хочешь совершить паломничество? Никогда не думал!

– Я недавно решил.

– Тогда мы пойдем вместе! – вскричал мальчик. – Верно? Давай упакуем вещи, украдем пару животных у этих скандаров и сбежим.

– Ты это твердо решил?

– Конечно!

– До Пилиплока тысячи миль. Ни ты, ни я не знаем дороги, и…

– Почему не знаем? Вот, смотри, мы идем в Кинтор, там садимся на речное судно до Ни-мойи, оттуда вниз по Зимру до побережья, а в Пилиплоке покупаем место на корабле пилигримов и… Что не так, Валентин?

– Но я не могу оставить вот так труппу. Они учили меня ремеслу. Я… Я…

Валентин запнулся в смущении. Кто он: ученик жонглера или ссыльный корональ? Какова его цель – таскаться с этими грубыми скандарами… ну и с Карабеллой, и со Слитом тоже, или воспользоваться ими, чтобы скорее попасть на Остров, а затем с помощью Хозяйки в Горный замок? Он сам запутался.

– Деньги? – спросил Шанамир. – Это тебя беспокоит? У тебя было больше пятидесяти реалов в Пидруиде. Сколько-то, наверное, осталось? У меня есть несколько крон. Если понадобится еще, ты сможешь подработать жонглером на речном судне, а я могу ухаживать за животными или…

– Куда это ты собираешься ехать? – поинтересовалась неожиданно появившаяся из леса Карабелла. – Что случилось с этими сенситивами? Здесь была ссора?

Валентин коротко рассказал ей о своем разговоре с Залзаном Каволом.

Она молча слушала, прижав руку к губам. Когда он закончил, она, так и не сказав ни слова, стрелой бросилась вслед за Залзаном Каволом.

– Карабелла! – позвал Валентин, но она уже исчезла.