На состоявшемся заседании Политбюро ЦК партии Сталин спросил:

— Знаете ли вы, товарищи, почему погибла Римская империя?

И, не ожидая ответа, сказал: — Потому что ею стали править случайные люди.

Работая в аппарате ЦК, мне приходилось принимать посетителей в Приемной ЦК КПСС. Давно работавшие товарищи рассказывали, что в 30-х годах в Приемной ЦК ВКП(б) имелся номер телефона И.В. Сталина и ему можно было позвонить. Телефонную трубку снимал сам И.В. Сталин.

В беседах с секретарем Союза советских писателей A.A. Фадеевым и заведующим Отделом культуры ЦК партии Д.А. Поликарповым часто И.В. Сталиным затрагивался один и тот же вопрос: почему стало выходить мало хороших художественных произведений. Они обычно ссылались на то, что одни писатели пьют, другие ждут, когда Литфонд даст ссуду для написания романа, третьи — ищут тему для романа, четвертые не закончили еще «сбор материала» для задуманного произведения.

Сталин сказал, что одному такому писателю посоветовал написать о женщине, которая замужем, имеет ребенка, но влюбляется в молодого, а тот отвергает ее, и женщина кончает самоубийством. И услышал в ответ: это банальный сюжет.

Тогда, говорил Сталин, он ему ответил, что на такой банальный сюжет Лев Толстой написал всемирно известный роман «Анна Каренина». Поэтому не надо выдумывать отговорки.

И сказал широко известную теперь фразу:

— Других писателей у меня нет для вас. Придется работать с теми, которые есть. Русский язык знал отлично

Политики, военные, ученые, писатели, словом, все, кто соприкасался с И.В. Сталиным, отмечали, что он, грузин, превосходно владел русским языком.

Авиаконструктор A.C. Яковлев вспоминал:

«Мне не раз приходилось писать под его диктовку решения по авиационным вопросам. Он диктует и нет-нет да подойдет и через плечо поглядит, как получается. Однажды он остановился, посмотрел написанное и моей же рукой с карандашом поставил запятую.

В другой раз я не совсем удачно построил фразу. Он сказал:

— С подлежащими у вас что-то не в порядке. Вот как нужно! — И поправил.

Степень культуры языка Сталин связывал со степенью культуры мысли. Как-то в беседе он сказал:

— Если человек не может грамотно, правильно изложить свои мысли, значит, он и мыслит так же бессистемно, хаотично. Как же он в порученном деле наведет порядок?

Неоднократно я замечал, что Сталин не терпит безграмотности. Он возмущался при чтении плохо составленного документа».

Письмо в Детиздат при ЦК ВЛКСМ.

Я решительно против издания «Рассказов о детстве Сталина».

Книжка изобилует массой фактических неверностей, искажений, преувеличений, незаслуженных восхвалений.

Автора ввели в заблуждение охотники до сказок, брехуны (может быть, «добросовестные» брехуны), подхалимы. Жаль автора, но факт остается фактом.

Но это не главное. Главное состоит в том, что книжка имеет тенденцию вкоренить в сознание советских детей (и людей вообще) культ личностей, вождей, непогрешимых героев. Это опасно, вредно. Теория «героев» и «толпы» есть не большевистская, а эсеровская теория. Герои делают народ, превращают его из толпы в народ — говорят эсеры. Народ делает героев — отвечают эсерам большевики. Книжка льет воду на мельницу эсеров. Всякая такая книжка будет лить воду на мельницу эсеров, будет вредить нашему общему большевистскому делу.

Советую сжечь книжку.

И. Сталин.

16 февраля 1938 г.

В большой редакционной статье газеты «Правда» о стихотворении украинского поэта В.Н. Сосюры «Люби Украину» нашли отражение оценки, данные И.В. Сталиным. Он считал, что стихотворение — это воспевание «Украины вообще», «вне времени и пространства», «извечной Украины». Под таким «националистическим подходом» подпишется «любой недруг украинского народа из националистического лагеря, скажем, Петлюра, Бендера и т. п.». В.Е. Сосюра был обвинен в национализме. Сталинской премии ему не было дано. Однако через несколько лет, в 1948 году, за сборник стихотворений «Чтоб сады шумели» В.Н. Сосюра получил Сталинскую премию.

Работе большевистской партии по воспитанию научной интеллигенции, партийных и государственных кадров во многом содействовала дискуссия 1947 года по книге Г.Ф. Александрова «История западноевропейской философии», изданной в 1946 году. По книге И.В. Сталин высказал серьезные замечания — и по содержанию, и по манере написания. Книга оторвана от политической борьбы, неверно освещает немецкую классическую философию, особенно реакционную философию Гегеля, которая представляла собой аристократическую (то есть феодальную) реакцию на Великую французскую революцию. Забыта характерная для немецкой философии апологетика прусской монархии и третирование славянских народов. А главное — недооценивается возникновение марксизма как революции в философии. Автор написал книгу безразлично, «как старый перипатетик, скользкий, скользит на лыжах. Надо писать так, чтобы каждая глава имела центр удара. Книга не заряжает. Книга развинчивает.»

На философской дискуссии, проведенной Центральным Комитетом ВКП(б) в июне 1947 года, выступил Секретарь ЦК партии А.А.Жданов. Его доклад был просмотрен и выправлен И.В.Сталиным.

Силу воздействия Сталина хорошо передал Корней Чуковский. Вот его запись в «Дневнике» от 22 апреля 1936 года, когда он вместе с Борисом Пастернаком присутствовал на X съезде комсомола.

В президиуме появился Сталин с членами Политбюро. «Что сделалось с залом! А ОН стоял немного утомленный, задумчивый и величавый. Чувствовалась огромная привычка к власти, сила ивто же время что-то женственное, мягкое. Я оглянулся: у всех были влюбленные, нежные, одухотворенные и смеющиеся лица. Видеть его — просто видеть — для всех нас было счастьем. К нему все время обращалась с какими-то разговорами Демченко. И мы все ревновали, завидовали — счастливая! Каждый его жест воспринимали с благоговением. Никогда я даже не считал себя способным на такие чувства. Когда ему аплодировали, он вынул часы (серебряные) и показал аудитории с прелестной улыбкой — все мы так и зашептали: «Часы, часы, он показал часы» — и потом, расходясь, уже возле вешалки вновь вспоминали об этих часах. Пастернак шептал мне все время о нем восторженные слова, а я ему, и оба мы в один голос сказали: «Ах, эта Демченко заслоняет его!..» Домой мы шли вместе с Пастернаком, и оба упивались нашей радостью.»

(Цит. по кн.: К. И. Чуковский. Дневник 1930–1969)

Выдержки из письма Демьяну Бедному