Эта неудача целиком ложилась на высшее командование. В царской армии такие фигуры, как Зотов, были не редким явлением. Занимая посты высших начальников, они бесполезно растрачивали боевую силу русской армии и творческую энергию солдат и низовых командиров. Зато когда находился старший общевойсковой начальник, понимающий свойства и тактику артиллерии и согласовывающий ее действия с действиями пехоты, артиллерия блестяще выполняла поставленные перед ней задачи и войска добивались решительного успеха. Примером этому может служить бой под Телишем 16 октября 1877 г.

Телиш представлял собой сильное турецкое укрепление. Русским отрядом, который должен был взять Телиш, командовал генерал Гурко. Желая избежать излишних потерь пехоты, Гурко решил покончить с Телишем одним артиллерийским огнем. Он тщательно подготовил эту операцию…

Накануне боя Гурко вызвал к себе командира артиллерийской бригады полковника Зиновьева, начальника штаба одной из пехотных дивизий и полковника генерального штаба. Гурко объяснил им свои намерения и приказал отправиться по направлению к Телишу, чтобы произвести разведку и выбрать позиции для батарей.

Полковник Зиновьев был одним из выдающихся строевых артиллеристов того времени. Еще до войны он много работал над обучением батарей меткой стрельбе и маневрированию. Во время Русско-турецкой войны его бригада выделялась своей обученностью и уменьем вести бой в тесном взаимодействии с пехотой. После войны на страницах «Артиллерийского журнала» появился ряд его статей, в которых автор на основании боевого опыта изложил целую систему практического обучения по всем отраслям артиллерийского дела. Статьи и теперь читаются с большим интересом.

…К вечеру 15 ноября Зиновьев и его спутники привезли с разведки кроки — схематический чертеж местности. Генерал Гурко рассмотрел кроки, потом поехал вместе с Зиновьевым на личную рекогносцировку и утвердил места, где нужно было расположить батареи и построить укрепления. После этого все руководство действиями артиллерии было передано полковнику Зиновьеву. В его распоряжении находилось более ста орудий. Зиновьев распределил всю артиллерию на три группы — по направлению главных ударов. Три батареи он поставил с восточной стороны, три других батареи — южнее Телиша, а с севера и в тылу Телиша расположил конную артиллерийскую бригаду.

В 11 часов утра 16 ноября начался одновременный обстрел турецких укреплений всеми батареями. Сначала орудия стреляли гранатами, а потом шрапнелью. После пристрелки батареи стали вести огонь залпами. Бомбардировка продолжалась три часа. Затем наступил перерыв. Этим перерывом генерал Гурко воспользовался, чтобы послать в Телиш пять пленных турок с письмом, в котором предлагал осажденному гарнизону сдаться. Прошло полчаса, но ответ турок не был получен. Тогда опять начался обстрел по всей линии. Турецкие орудия, подбитые метким огнем русской артиллерии, постепенно перестали отвечать. Почти не стреляла и турецкая пехота.

Не прошло и двадцати минут, как появился турецкий парламентер с белым флагом. Русские позиции огласились громким «ура», возвещавшим об этой почти бескровной победе. Честь этой победы принадлежала русским артиллеристам и их талантливому начальнику — полковнику Зиновьеву.

Боевой опыт войны 1877–1878 гг. снова обнаружил существенные недостатки в русской артиллерии. Она оказалась недостаточно дальнобойной и не обладала орудиями навесного огня, поэтому и не могла поражать противника, спрятавшегося за укрытиями. К тому же в иностранных армиях для ружей применили бездымный порох, который значительно расширил сферу действия стрелкового огня. Ружья стреляли теперь дальше, более метко и в два-три раза быстрее. Поэтому вопрос о дальнейшем усовершенствовании артиллерии встал очень остро. Вновь в артиллерийских лабораториях и конструкторских бюро закипела напряженная работа. И здесь русские артиллеристы дали много ценного.

Большая группа инженеров и ученых плодотворно работала над изысканием новых порохов. Основатель химической лаборатории при Артиллерийской академии Шишков проводил опыты над гремучей ртутью, и его научные труды в этой области доставили ему широкую известность во всех европейских странах. Не менее успешными были исследования в области пироксилинового пороха преемника Шишкова — Федорова. В качестве помощника он привлек Семена Васильевича Панпушко, молодого талантливого артиллериста-ученого. Его научные труды послужили основой для постановки в России пироксилинового производства. Кроме научных исследований по военной химии, Панпушко проводил и практические работы по применению сильно взрывчатых веществ для снарядов. В дальнейшей разработке проблемы пироксилиновых порохов принимал участие известный уже нам командир «стальной» батареи на Шипкинском перевале — Гавриил Петрович Киснемский. Он оставил после себя интересные исследования о прогрессивных порохах.

Серьезной и трудной проблемой было конструирование орудий навесного огня. Основная трудность заключалась в том, что тело орудия должно было иметь большой угол возвышения. А при таком положении ствола лафет испытывал во время выстрела очень сильное давление.

Пока за границей измышляли разные сложные приспособления, которые могли бы облегчить это давление на лафет, русский академик-артиллерист Александр Петрович Энгельгардт представил в 1866 г. совершенно оригинальный проект лафета для 6-дюймовой мортиры. Это был первый проект специального лафета для орудия навесного огня.

Лафет Энгельгардта почти не отличался по весу от обычных полевых лафетов. Он был очень удобен в обращении и мог служить как для навесной, так и для отлогой стрельбы. Под лафетом находилась железная тумба, которая перед открытием огня опускалась на землю. В нижней части тумбы помещалась солидная каучуковая прокладка; она-то и поглощала во время выстрела часть давления на лафет.

Полевая мортира, для которой предназначался лафет Энгельгардта, могла стрелять шрапнелью и бомбами. Бомбы этой мортиры производили большие разрушения в полевых укреплениях того времени. При полном заряде мортира стреляла по отлогой траектории на расстояние до трех верст. Для получения же навесного огня брался уменьшенный заряд. Угол падения снаряда получался очень большим. При ведении навесного огня на недалекие расстояния мортире придавался большой угол возвышения, дуло сильно задиралось кверху, что позволяло ставить орудия ближе к укрытиям. Все это повышало боевую ценность мортир Энгельгардта. Они были с успехом использованы в некоторых боях во время Русско-японской войны.

Энгельгардт широко использовал каучук для артиллерийской материальной части. Для орудий образца 1868 г. он предложил удачную конструкцию железного зарядного ящика с оригинальной системой подрессоривания при помощи каучуковых буферов. Когда в России разрабатывалось скорострельное орудие образца 1900 г., для него был взят новый лафет Энгельгардта с приспособлением, которое позволяло ограничить откат и возвращало орудие после выстрела на прежнее место.

В этом приспособлении большую роль играли каучуковые буфера, как поглотители силы отката. Более тысячи орудий этой системы входили в состав русской артиллерии во время Русско-японской войны.

На рубеже XIX и XX столетий артиллеристы особенно настойчиво работали над повышением скорострельности орудий, над разрешением ряда сложных теоретических и практических вопросов. Надо было найти новый, более прочный материал для изготовления тела орудия, разработать конструкцию совершенного затвора, улучшить противооткатные приспособления, создать более удобный унитарный патрон. Естественно, что все это потребовало участия научных сил самых разнообразных специальностей. К старым артиллеристам-академикам присоединились их ученики, молодые инженеры и конструкторы. Среди этой талантливой молодежи особенно выделялись Забудский, Якимович, Трофимов и другие.