для того, чтобы блокировку сняли. Что у мамы наверняка есть другие карточки – так же, как наличные сбережения. Что для того, чтобы умереть от голода в этой сытой благополучной стране, нужно очень сильно постараться… Но он ничего не сказал.

Мама еще какое-то время покричала, не дождалась реакции от сына, расплакалась и убежала к себе в спальню.

А Тимофей наконец получил возможность рассмотреть карточку. Он оглянулся на открытую дверь – мама терпеть не могла, когда он закрывался, этот звук услышала бы, находясь где угодно.

Тимофей подошел к столу. Заслонил его собой так, чтобы от двери не было видно, и выдвинул ящик. Распечатанная выписка из банка лежала сверху. Тимофей посмотрел на номер карты, которую держал в руке. И почему-то совсем не удивился совпадению.

Номер из выписки повторял тот, что был выбит на карточке.

54

Войдя в комнату Тимофея, Вероника села на кровать и обхватила голову руками.

– Ты как? – спросил Тимофей, остановившись напротив нее.

Вероника подняла на него взгляд.

– Спасибо, что остановил этого придурка. Он и раньше был неприятным типом, а уж теперь, похоже, и вовсе с крышей распрощался… Впрочем, черт с ним. Видно, что его плющит из-за…

Тут Вероника осеклась и долго молчала, глядя расфокусированным взглядом в сторону.

– Тиш. А ведь получается все-таки, что это – он.

– На чем основана твоя уверенность?

– Ну как… Мы приехали впятером. Брю и Габриэла, понятно, исключаются. Персонал станции – вообще ерунда какая-то. Значит, остается только Лоуренс.

– Ты забываешь о нас.

– Что? – Вероника опустила руки и выпрямилась.

Тимофей присел на край стола и поставил ноги на стул.

– Письма Брюнхильде мог присылать, например, я.

– Ты вообще был в Москве, когда все это началось, – напомнила Вероника.

– Интернет, – сказал Тимофей. – Чего проще – найти подходящего человека в Мюнхене и подкупить его. Или запугать. Шантажировать…

– Мотив? – скептически приподняла бровь Вероника.

– Мне хотелось встретиться с Габриэлой, но необычное устройство моего разума не позволяло просто написать ей и договориться о свидании. Я выбрал сложный и кружной путь.

«Бред!» – подумала Вероника, но вслух ничего не сказала. Потому что тут же у нее в голове завелась неприятная мыслишка, что такой «сложный и кружной путь» – вполне себе в Тишином духе.

– Когда убили Габриэлу, мы с тобой смотрели пингвинов, – вспомнила она.

– Верно, молодец, – кивнул Тимофей. – Вот это – уже не домыслы, а факты. У меня есть алиби на момент убийства, у тебя – тоже. Однако мы с тобой все равно можем быть причастны к анонимкам.

– Думаешь, мухи – отдельно, котлеты – отдельно? – засомневалась Вероника. – Но ты ведь только что сказал…

– Я сказал то, что должны были услышать все, – перебил Тимофей. – Кем бы ни был убийца, он наверняка знает об анонимных письмах и наверняка ждет, что мы проведем параллель.

– Но это ведь в любом случае должен быть кто-то из нас, из приехавших? – попыталась уцепиться за последний довод Вероника.

– Не обязательно. – Тимофей легко соскользнул со стола на стул и открыл ноутбук. – Перед смертью Габриэла, похоже, раскрыла личность анонимщика. Конкретного указания не было, однако она очень заинтересовалась личностью Бертрана Рауша.

– Бертрана Рауша тут нет, – напомнила Вероника. – Вместо него – Генрих Вайс.

Пальцы Тимофея долго барабанили по клавишам, на экране мельтешили изображения, страницы сайтов.

– Наиболее релевантный результат. Похож?

Тимофей отодвинулся, открыв Веронике полный обзор. С экрана улыбался смуглый паренек – с примесью арабской крови или какой-то подобной. В руках он держал здоровенную рыбину, которую, видимо, только что вытащил из воды, – на заднем плане сверкало на солнце озеро. Парень стоял боком к фотографу, и его профиль показался Веронике знакомым.

– Есть такой, – кивнула она и тут же с сочувствием посмотрела на Тимофея: – Тебе действительно так проще, чем выйти из комнаты и спросить, где здесь Генрих Вайс?

– Конечно. Значительно, – одарил ее в ответ удивленным взглядом Тимофей. – Генрих Вайс – техник, у него должен быть доступ к любым инструментам. Я перешлю тебе фотографию отвертки. Твоя задача – выяснить, не пропала ли она.

– И как мне это сделать? – пожала плечами Вероника. – Если отвертка пропала – ее просто нет.

– Возможно, среди инструментов, которыми пользуется Вайс, ты увидишь набор отверток с такими же рукоятками, того же производителя. Возможно, увидишь ящик, где отвертки хранятся вставленными в специальные пазы, и один паз будет пуст.

– Возможно. Но скорее всего я увижу ящик, где все инструменты разные и просто навалены грудой, – вздохнула Вероника. – Ладно. Пересылай фотографию. Сделаю все, что смогу.

55

Получив фотографию, Вероника вышла в коридор. Одновременно с ней в дверях другой комнаты показался Лоуренс. Вероника замерла, глядя на него широко раскрытыми глазами. Страха не было – она прекрасно понимала, что та вспышка была скорее единичного характера и вряд ли повторится.

Просто Лоуренс вышел из двери в комнату Брю.

– Ты что там делал? – резко спросила Вероника.

Лоуренс нахмурился и сделал головой такое движение, будто прислушивается. Закатив глаза, Вероника показала ему экран планшета, который уже стал для нее таким же привычным, как рука или нога.

Сделав два шага вперед, Лоуренс прочитал перевод и заговорил. Голос его был спокойным, будто бы извиняющимся. Вероника скосила взгляд на экран, стараясь в то же время не выпускать из виду Лоуренса.

«Брюнхильде было плохо. Я пытался ее успокоить».

– Ты?! – Вероника даже не пыталась скрыть вулканический скепсис. – Хочешь сказать, что Брюнхильда так вот запросто впустила тебя в свою комнату и приняла твою поддержку?

– Представь себе, – язвительным тоном ответил Лоуренс. – Я – не воплощенное зло, что бы там ты и твой чокнутый дружок себе ни надумали. Мы с Брюнхильдой потеряли любимого человека вообще-то. Мы оба.

– И если я сейчас загляну в комнату к Брю, то не увижу там расчлененный труп? – прищурилась Вероника.

Лоуренс посмотрел на нее как на идиотку. Впрочем, тут же взял себя в руки и потупил взгляд.

– Я, кстати, хотел извиниться за то, что набросился на тебя. Понимаешь – терпеть не могу, когда берут мои вещи. Еще в детстве, когда я ходил в пре-скул, у меня часто были из-за этого неприятности. Я постоянно дрался с теми, кто что-то у меня брал. А тут… Габриэла, и… Это, конечно, не оправдание, я понимаю.

– Будем считать, что извинения приняты, – сказала Вероника. – Но предлагаю обойтись без объятий.

– Полностью поддерживаю! – Лоуренс поднял руки.

«Хам», – мысленно резюмировала Вероника и, обойдя Лоуренса, решительно направилась к двери в комнату Брю.

– Are you serious? –