В ходе нескольких раундов переговоров в Москве 30 августа 1948 года были согласованы «Директивы правительств СССР, США, Великобритании и Франции четырем главнокомандующим оккупационных войск в Германии». Последним поручалось провести переговоры и до 7 сентября 1948 года достигнуть соглашения на следующей основе:

– отмена ограничений на транспортное сообщение и торговлю между Берлином и западными зонами;

– одновременное введение «немецкой марки советской зоны» в качестве единственной денежной единицы в Берлине (при этом западная «немецкая марка» подлежала изъятию из оборота).

Однако переговоры четырех главнокомандующих были фактически торпедированы западными представителями, которые продолжали настаивать на своем контроле за эмиссией «восточной марки».

Еще до событий в Праге и Берлине Аллен Даллес активно включился в работу по воссозданию американской разведки, причем с гораздо более широкими полномочиями, чем у УСС. После учреждения ЦРУ целью Даллеса стал пост директора этой организации. Для этого надо было либо, чтобы Дьюи победил Трумэна н президентских выборах 1948 года, либо «разоблачить» неэффективность и непрофессионализм тогдашнего руководства ЦРУ. Второй вариант должен был убедить американский истеблишмент, что только выдающийся разведчик времен Второй мировой войны Аллен Даллес сможет навести в ЦРУ полный порядок.

Повод для дискредитации ЦРУ представился довольно быстро. В конце марта 1948 года госсекретарь США Маршалл отправился в колумбийскую столицу Боготу на встречу стран Западного полушария.

Ничего не предвещало грозы, но 9 апреля в Боготе в результате покушения был убит лидер либеральной партии Хорхе Гайтан. Разъяренная толпа погналась за убийцей и линчевала его. По радио прозвучало воззвание граждан страны к восстанию против правящей Консервативной партии. Толпа осадила президентский дворец, на улицах Боготы жгли машины, автобусы и дома, отмечались массовые случаи мародерства. Лидеры Либеральной партии пытались утихомирить восставших, но это было бесполезно. Восставшими были открыты тюрьмы, а заключенных выпустили на свободу. Правительство для подавления восстания прибегло к силе. В результате беспорядков погибло около 3000 человек, 20 000 ранено, общий ущерб по тогдашним ценам составил 600 000 000 долларов.

Среди едва не арестованных полицией зачинщиков беспорядков был молодой студент с Кубы Фидель Кастро, из-за которого Даллесу придется уйти в оставку с поста директора ЦРУ в 1961 году.

Хотя события в Боготе имели чисто внутриколумбийское просхождение, республиканская партия и ее кандидат в президенты Дьюи заговорили о попытке комумнистического переворота с целью чуть ли не захватить в плен госсекретаря США. С подачи братьев Даллесов Дьюи обвинял ЦРУ в тотальной некомпетентности – мол, американская разведка не предвидела событий прямо под боком США, в Колумбии. Американская разведка, возмущенно вещал Дьюи, не имеет ни малейшего понятия о том, что происходит в стране, с территории которой можно спокойно разбомбить жизненно важный для США Панамский канал[150].

Трумэну пришлось оправдываться, а директора ЦРУ Хилленкоттера вызвали на ковер в конгресс. Хиленкоттер, правда, предъявил сообщения резидентуры ЦРУ из Боготы о том, что местные коммунисты могут воспользоваться беспорядками, чтобы прийти к власти, но был вынужден сознаться, что руководство ЦРУ не уделяло этим предупреждениям должного внимания. Еще бы – ведь с момента своего основания американская разведка была нацелена только против СССР, тут было не до мифических колумбийских коммунистов. В целом директору ЦРУ удалось все свалить на госдепартамент – мол, нерешительные дипломаты в Боготе во главе с послом отговорили резидента ЦРУ от более алармистских радиограмм в центр. Кстати, и в последующей истории ЦРУ госдепартаменту не раз пришлось играть роль «козла отпущения» с легкой руки коллег из Лэнгли.

Даллес в рамках своей комиссии по изучению работы разведки немедленно стал продвигать мысль о том, что «фиаско в Боготе» можно было бы избежать, если бы ЦРУ возглавляли более достойные люди. Намекал при этом он, конечно, прежде всего на самого себя. Кроме того, рекомендация Даллеса состояла в том, что американская разведка должна стать по-настоящему мировой и наблюдать за всем, что происходит в любой стране. В качестве обоснования этого тезиса Даллес приводил аргумент о том, что повсюду проникло влияние Москвы и ему необходимо противодейстовать. Против такого довода в охваченном военным психозом Вашингтоне возражать никто бы не посмел.

Пока Визнер быстрыми темпами продвигался от одного провала к другому в работе с антисоветской эмиграцией, а Даллес плел свои карьеристские интриги против ЦРУ, контрразведка США потерпела сокрушительное поражение в самом главном вопросе послевоенного мироустройства.

Испытав в июле 1945 года атомную бомбу, в Америке были полностью уверены в том, что разоренный войной СССР не сможет создать ядерного оружия в обозримой перспективе. Ядерная монополия США, считали в Вашингтоне, делала США единственной сверхдержавой и позволяла при необходимости шантажировать Москву, выбивая из Сталина («дядюшки Джо») внешнеполитические уступки. Когда США в августе 1945 года сбросили атомные бомбы на мирные японские города Хиросима и Нагасаки, довольный Трумэн заявил, что у него наконец-то появилась дубинка против этих «русских парней». Десятки тысяч погибших японцев были нужны просто для демонстрации этой самой дубинки[151].

Но если американцы думали, что в Москве ничего не знали о «проекте Манхэттен», то они сильно заблуждались. Прямо в строго засекреченной лаборатории в Лос-Аламосе работал советский агент.

Клаус Фукс родился в 1911 году в Рюссельсхайме в семье теолога-гуманиста. Как и отец, Клаус стал социал-демократом и даже вступил в военизированную организацию СДПГ «Райхсбаннер». По окончании гимназии Клаус Фукс изучал математику в университетах Лейпцига, Киля и Берлина. После прихода Гитлера к власти Фукс критиковал примиренческую позицию СДПГ, был исключен из партии и примкнул к коммунистам, так как только они требовали решительной борьбы против гитлеровской диктатуры. После поджога нацистами рейхстага и запрета КПГ был выписан ордер на арест Фукса, и в августе 1933 года ему пришлось бежать в Париж. Один из родственников помог ему перебраться в Великобританию, где Фукс стал изучать физику в Эдинбурге и Бристоле.

С 1937 года Фукс стал вплотную заниматься в Эдинбурге ядерной физикой как стипендиат известного в мировом масштабе профессора Макса Борна. После начала войны Великобритании с Германией он был интернирован как гражданин враждебной державы и провел полгода в лагере, где, чтобы скоротать время, прочитал курс лекций по физике для остальных интернированных. В 1941 году Фукс подключился к группе Рудольфа Пайерлса, которая в то время работала над уточнением критической массы урана и проблемой разделения изотопов. В том же году, несколько месяцев спустя после начала войны Германии против СССР, Фукс сам вышел на представителей советской разведки и начал передавать сведения о британских разработках в области ядерного оружия.