Поэтому вид космического челнока, явно рабочего, Александру не просто удивил, а обескуражил. Как и её напарников.

– Что за херня? – возмутился Ваня.

Харченко ядовито улыбнулся.

– Это не херня, Купчик, это летательный аппарат.

– Я вижу, что аппарат. Это что, вы списанный шаттл у американцев купили? «Атлантис» или «Дискавери»? Дай нам, Боже, что им не гоже?

– Купчик!

– Нет, постойте, товарищ генерал, я сам догадаюсь. Весь чёрный, без окон и дверей. А-а, вы не купили «Атлантис», – его похитили! Как у Ильфа и Петрова в «Золотом телёнке» говаривал знаменитый Остап Бендер, что в Рио-де-Жанейро принято ворованные машины перекрашивать в другой цвет, чтобы прежний хозяин не расстраивался, видя, как на его автомобиле раскатывает совершенно посторонний человек. Украли и перекрасили. Прекрасная операция!

– Всё сказал? – сдерживая улыбку, спросил Харченко.

Купчик оглядел улыбающуюся «аудиторию» и покорно согласился:

– Всё, товарищ генерал.

Харченко оглядел тех, кто пришёл с ним, произнёс, указывая на аппарат:

– Это не американский шаттл и не наш «Буран». Это космический самолет. Новая разработка, правда выполненная на основе идей, изначально воплотившихся в кораблях «Буран». Ещё раз повторяю – самолёт, а не космический челнок. Челнок, как всем известно, на орбиту выводит ракета-носитель, а уже там, в космосе, с помощью собственных двигателей челнок выполняет необходимые действия и самостоятельно возвращается на Землю, совершая посадку на посадочную полосу, как обычный самолёт. Наш же аппарат совершает взлет с полосы, как самолёт, поднимается в стратосферу и уже там, включая ускорители, выходит в космос. И ещё – взлёт и посадка возможны в вертикальном режиме – ему не нужны специальные аэродромы.

– Это здорово! – поразился Загин.

– Новая космическая игрушка. У американцев давно такие! – заявил Ваня.

– Наука не стоит на месте, но у заокеанских друзей такого аппарата пока нет, – сказал Харченко.

– Так это собрали наши «головастики»? – скривился Купчик, вызвав своей реакцией новые улыбки на лицах. – Эти оболтусы из НИИ? Тьфу. Я думал, какой-нибудь импортный. Сейчас же принято новейшее вооружение за границей покупать, особенно у стран НАТО (их устаревшие модели).

– Купчик, нет у тебя ни капли патриотизма, одни фантазии в голове, – заметил Харченко. Указывая на трап, ведущий внутрь аппарата, произнёс: – Проходите, не стесняйтесь. – Потом пояснил: – Такую же штуковину надо найти в экваториальных лесах.

– Так что, такая же гикнулась в Конго?

– Такая. У изделия ещё масса недоработок. Полетите со специальной группой ФСБ, определите, почему произошла авария.

– Мы не технические спецы.

– Спецы тоже поедут. Ваше задание – на месте, с помощью технических специалистов, установить причину падения аппарата и всё официально запротоколировать. Но перед этим аппарат, конечно, необходимо найти.

– Точный район падения неизвестен? – спросил Загин.

– Нет. И слава богу. Там уже вовсю НАТО рыскает. Тоже ищут.

– Представляю, какой там кипеж поднялся среди дикарей, – ухмыльнулся Загин. – Через год можно будет отправлять в те районы этнографическую экспедицию, мифы записывать об огненном боге, рухнувшем с неба.

– Точно, – подхватил Купчик. – Местные гориллы, наверное, получили неизгладимую психологическую травму.

– Оболтусы вы, ребята, уж не обижайтесь, – откровенно заявил им Харченко. – Эта модель, как видите, обладает приличной грузоподъёмностью, несёт до пяти тонн груза, управляется компьютерной программой или экипажем из трёх человек. У американцев такой нет.

– Точно нет? – засомневался Купчик, вызывая улыбки.

– Точно. ГРУ отслеживает их разработки.

– А ЦРУ – наши.

Харченко не стал спорить.

– ЦРУ пытается отслеживать наши работы. Идёт обычная, нормальная жизнь. Закон матушки-природы: «Выживает сильнейший», то есть задави своего конкурента и возрадуйся! Поэтому всем должна быть понятна крайняя заинтересованность наших заокеанских «конкурентов» в том, чтобы завладеть рухнувших в джунгли образцом. Наш летательный аппарат изменяет все привычные понятия о возможностях авиакосмической техники. Этот аппарат не в чистом виде космический корабль, а, как я уже говорил, космический самолёт, легко выходящий в ближний космос и продолжительное время там работающий. Когда-нибудь, может статься, такие аппараты заменят ракеты, и на них космонавты станут летать на околоземные станции.

– Сомневаюсь, что скоро, – заметил Загин.

– Пройдём на второй этаж, там сектор управления, – предложил Харченко, указывая на кабину лифта.

Лифт был тесный, и вчетвером они еле поместились.

– Рассчитан на троих, – пояснил Харченко.

На втором этаже, в просторном зале управления, перед тремя креслами красовались экраны компьютеров и ряды клавиш. Обзорной панели, как в многоразовых челноках, здесь не было, но стоял основной пульт с кодом полётной программы.

Здесь было многолюдно. Александра узнала многих обеспеченцев и двух «головастиков», с которыми беседовала в НИИ по делу Салеева, – Шелушева и Фалеева.

Ещё троих «головастиков» в белых халатах видела впервые – это, наверное, те, кто вылетел на полигон перед смертью Салеева, подумала она. Теперь ей стала понятна фраза Харченко о преждевременности сдачи дела Салеева в архив. Вот его детище, всё те же действующие лица и новое происшествие. А двух совпадений не бывает – эту аксиому она помнила хорошо.

– Пойдёмте к компьютеру. – Харченко указал на узкий столбик основного пульта программирования курса. – Смотрите сюда. – Он загородил своей спиной от присутствующих клавиатуру, показывая ее только своим следователям. – Мне объяснил куратор проекта Творогов. Видите, на этом узком экранчике десяток цифр. Это код курса полёта. Вторая цифра – страна. Что бы там ни стряслось, вы должны знать одно – обратный курс должен иметь второй цифрой двойку. Двойка – это Россия. Остальные цифры определяют район, регион и тому подобное. Перепрограммирование занимает время. Программу возврата составит специалист из этих. – Харченко кивнул на суетящихся учёных. – Но есть одна закавыка. О ней знает только Творогов, я, вы трое и ещё знал Салеев, который её разработал. При любом запрограммированном курсе можно практически мгновенно изменить его – надо семь раз нажать клавишу «два». И корабль вернётся сюда, на полигон. Это вы должны знать на случай непредвиденного.

– Думаете, аппарат захотят угнать в Штаты? – спросил Загин.

– Что я думаю, я тебе не скажу, Загин, – отозвался Харченко, отходя от пульта. – А теперь пойдёмте на инструктаж. На всё задание отводится недельный срок. Я буду ждать вас, как всегда, с положительным результатом.

После двухчасового инструктажа весь отряд, направляемый на поиски пропавшего аппарата, сытно накормили, одели в камуфляжи с эмблемами МЧС России и собрали в актовом зале для последней напутственной беседы.

Александра сидела в последнем ряду, изучая затылки тех, с кем ей предстояло выполнять ответственное задание. Командиром отряда был назначен, к удивлению Александры, майор Зужев. Его заместителями стали: капитан Ургинов, Александра и майор Князев из спецотряда особого назначения. В группу были включены двое «головастиков» – Шелушев и Барон и вся группа обеспечения. Плюс четверо вертолётчиков. А также взвод отряда особого назначения, в обязанности которого входило военное прикрытие поисковой экспедиции. Всех вместе – двадцать пять человек.