— Не ушибся?

— Воду давайте! — крикнул он кому-то мне за спину. Капитан расхаживал передо мной, баюкал правый кулак и бормотал, — ладно. Да-да-да, не хочешь по-хорошему? Будет по-плохому. Нормально. Увидишь. Хорошо. Хорошо. Давай-давай.

Он, похоже, был не вполне вменяем, так что затея подразнить его могла оказаться не самой удачной. Из-под меня одновременно попытались вышибить стул и чувствительно задели тяжелым правое плечо. Я поднялся, разворачиваясь, и отступил спиной к стене. Двое молодых парней, без пиджаков, с подвернутыми рукавами рубашек держали в руках полуторалитровые пластиковые бутылки с водой, явно собираясь орудовать ими как дубинками. Молодой повыше, державший по бутыли в каждой руке, кинул одну капитану. Тот почти поймал, но упустил и полез поднимать. Я не сдержался и отвесил пинка, капитан улетел под стол, со звонким грохотом врезавшись головой. Юный мышонок, снимавший допрос, отскочил в сторону, прижимая к себе компьютер, и не мигая следил за происходящим.

При первом натиске мне удалось очень удачно врезать одному по голени — он сразу присел и больше не вставал. Второму я метил в пах, но вышло посредственно: нога попала в живот, и его просто отбросило в сторону. На шум подтягивались новые участники, и в пиджаках, и в форме. Минуты две-три мне удавалось держаться на ногах, потом, конечно, повалили.

Меня довольно хаотично пинали, я старался прикрывать лицо и пах. Попадало, в целом, умеренно — они мешали друг другу. Добавив еще наручников, пристегнули руки к лодыжкам. Одну из бутылок вылили на голову.

— Решил чего? Или продолжим? — капитан присел рядом, хлюпая текущей из носа кровью, на лбу явно намечалась отличная шишка.

Я постарался плюнуть ему в физиономию сломанным зубом, но, к сожалению, не попал.

— Решил. Я, капитан, тебе гвоздик на восьмое марта подарю.

Он не особенно больно хлестнул меня и закричал своим:

— Хобот давай! Ребята, спасибо, спасибо, мы дальше сами. Хобот!

Публика потянулась к выходу, оставляя нас в начальном составе. Один из молодых, тот, кому досталось по голени, порывшись, нашел в ящиках стола противогаз.

Они били меня бутылками, надевали противогаз, нестерпимо воняющий резиной и блевотиной, и пережимали шланг, не давая дышать. Ровно также действовала милиция моего родного городка тридцать лет назад. В их ремесле прогресс вообще не особенно впечатляющ. Раз или два я отключался, и они поливали меня водой из тех же бутылок.

— Что здесь происходит?

С меня мгновенно стащили противогаз едва ли не вместе со скальпом.

— Да мы это. Нормально. Допрос работаем, — забормотал капитан.

— Если бы вы умели работать, Хромов, то вам, во-первых, не пришлось бы прибегать к таким методам, а во-вторых, вы бы знали, что дело передано к нам и подозреваемый должен быть у меня в кабинете уже двадцать минут назад.

— Ну, нет. Господин полковник, как же? Не-ет… Я же… Да вы что!

Капитан рылся в папках, лежащих на столе. Мышонок, начинавший допрос, нашел на полу и протянул ему служебный планшет. Он углубился, что-то листая и шевеля губами.

— Отстегните, — сказал полковник.

Вошедший мужчина лет пятидесяти не выглядел на профессию. У него была мягкая и дружелюбная внешность хорошего врача, лечащего что-нибудь второстепенное. Костюм прекрасно сидел и не казался униформой, одетой для неприметности. Из-за спины выглядывали двое в форме.

— Наручники тоже снимите.

— Как же? Он ведь. Опасно, — капитан обвел указательным пальцем свою разбитую физиономию.

— Хромов, Хромов, — покачал головой полковник, — снимайте.

Мы довольно долго шли по коридорам и лестницам. Дежурные вскакивали из-за столов, отдавая честь. Полковник движением кисти усаживал их на место. Я сильно хромал, в свалке мне незаметно, но крепко досталось по ноге, голова гудела и раскалывалась. Я обдумывал раскидать сержантов (если правильно разобрался в новых нашивках), взять полковника в заложники и, прикрываясь, выбраться из здания. План вышел слабенький, вряд ли я сейчас был способен хоть кого-нибудь раскидать.

В комнатушке без окон девица в форме поднялась из-за стола, приветственно улыбаясь. Оставив сержантов в приемной, мы прошли в кабинет размером примерно с тот, где я общался с нервным капитаном. Здесь, правда, был всего один стол, устроенный буквой Т, и только один президентский портрет, зато особо крупного калибра. Полковник указал мне стул возле длинной ножки.

— Не желаете чаю, перекусить?

— С удовольствием, — я поискал, куда сплюнуть кровь, и сплюнул прямо на пол. — В туалет бы мне.

Под присмотром сержанта я помочился кровью, кое-как отмылся и прополоскал рот. Никаких плодотворных идей в голову не приходило. К моему возвращению на столе дымился стакан чая рядом с тарелкой бутербродов.

— Очень неприятно, что вы столкнулись в первую очередь с этим костоломом. Обидно, из-за таких, как он, у людей формируется совершенно неверное представление о нас, — он стоял лицом к окну, прочувственно произнося речь.

Непонятно было, за кого меня держат, играя пошлятину в плохого и хорошего. Я, впрочем, не возражал, стараясь одобрительно поддакивать. В любом случае, бутерброд существенно лучше ударов полуторалитровой бутылкой по почкам. Есть, правда, было больно. Удивительно, но полковник оставил на столе пять стопок бумаг, хотя это, казалось бы, должно прямо противоречить базовым профессиональным инстинктам. Слушать показательное вступление было скучно и совершенно бессмысленно, я принялся разглядывать бумаги. Четыре стопки были повернуты от меня вверх ногами, а средняя лежала, как раз удобно обращенная ко мне. В нескольких местах текст выделялся чуть более крупным шрифтом: «проверка коммуникаций (газ)», «захвачен в заложники», «оружие без боеприпасов», «микроавтобус», «паническое бегство». Приглядевшись, я понял, что текст собран из бессвязных отрывков именно ради этих слов.

Полковник подошел к столу, пробежал по средней стопке кончиками пальцев, выстукивая мелодию, и снова развернулся к окну:

— Несмотря на крайне серьезные улики, мне трудно поверить, что такой серьезный человек, как вы, столько сделавший для города и страны, может быть вовлечен в террористическую деятельность. Николай Андреевич, расскажите мне, что все-таки случилось?

— Чистое недоразумение, — я старался быть серьезным и сосредоточенным, наверняка велась запись. — Существовала огромная опасность. Министерство будет отапливаться автономной котельной, подключенной к газопроводу среднего давления. Малейшая искра и — бум! Катастрофа! Я хотел перекрыть газоснабжение, но вместо этого попал в руки террористов.

— Это многое проясняет. У нас есть видео, где у вас в руках оружие. Как вы это объясните?

— Меня заставили его взять, но оружие было заблокировано электроникой и, кажется, не заряжено.

— Что происходило потом?