– Анна Ивановна, а разве вы не знаете, что сам Горький считал «Мать» наиболее слабым из своих произведений? И образ матери считается типичным только до того места, где Горький специально «вписывает» ее в революцию.

Такого Макетова еще никогда не слышала. Чтобы ученик позволил себе! По поводу классика! С трудом нашла она в себе силы вежливо поинтересоваться, откуда Артемову об этом известно. Парень уверенно сослался на Интернет. Спорить с учениками Макетова не привыкла. Она уже и не помнила, с какого года работы ей удалось в отношениях с детьми занять удобную позицию: учитель всегда прав. Нашлась она, правда, быстро – сказалась советская школьная выучка:

– Ты, возможно, и дока в Интернете, Владик. Зато я – дока по части школьной программы. Роман «Мать» подлежит обязательному изучению. Хотите не хотите, а экзамены обязательны для всех!

На этом месте, к счастью, прозвенел звонок. Макетова кинулась писать на доске домашнее задание, чувствуя, что в первом раунде открытого боя победа осталась за ней. И только в учительской облегченно перевела дух…

С этого момента ее отношения с десятым классом, внешне уважительные и ровные, приобрели явный оттенок борьбы, некоего молчаливого противостояния. Раз и навсегда сев на своего любимого конька – непогрешимость педагогического авторитета, Анна Ивановна прибегала к нему со временем все чаще и чаще. С русским было еще так себе. Предмет точный, разными толкованиям не подлежит. А вот литература… Дошло до того, что каждый раз, идя на урок в свой десятый, Макетовой приходилось буквально брать себя в руки. В других классах, где она вела уроки, пятом и шестом, все шло отлично. Ученики спокойненько себе почитывали сказки Пушкина, сочувствовали героям «Капитанской дочки» и не доставляли Анне Ивановне лишних огорчений. А со «своими» десятиклассниками она постоянно чувствовала себя не в своей тарелке. Пыталась заинтересовать ребят театром – правда, строго программными произведениями. Обсудить основы стихосложения. Но им все оказывалось не в коня корм. Даже конкурс на лучшего чтеца – и тот провалили!

Сухонькую старушку опять толкнули сзади. Анна Иванна встрепенулась – очередь заметно продвинулась вперед. Она засуетилась, торопливо подобрала свои кошелки и поспешила вновь занять место за здоровенной бабищей, двигавшей очередь вперед уверенно, как танк. Но неожиданно передние в очереди резко приостановились – так, что все снова откачнулись назад. Окошечко приема с шумом захлопнулось, являя взорам строгую надпись: «Перерыв 10 минут». И снова все уныло сгорбились, как-то осели на своих местах – даже бабища растерянно затопталась на месте. А Анна Иванна вернулась к мыслям о своем трудном десятом «А» – первом для нее в частной школе…

Итак, конкурс чтецов. Решено было посвятить его 70-й годовщине блокады Ленинграда. Дело было как раз зимой. В это время Макетова с дочкой (благо, жили вдвоем) собрались (на повышенную зарплату) осилить к лету кое-какой ремонтик, так что лишний раз оставаться в школе Анну Ивановну не тянуло. Тем не менее она добросовестно предложила ребятам помощь: подборка соответствующих патриотических стишат собралась у нее мгновенно. Ребята вроде не отказались. Пятый и шестой классы охотно разобрали традиционные «День Победы»; «Мне кажется порою, что солдаты…» и «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины…». А вот десятый класс, прочитав список, предложил Анне Ивановне:

– Давайте мы сами подберем стихи. Сами и прорепетируем!

И то, что ребята в 10 «А» решили проявить самостоятельность и порепетировать самостоятельно, Анну Ивановну только обрадовало. Радовало и то, что кабинет после репетиций ребята оставляли в порядке, даже стулья поднимать за собой на парты не ленились. А сама Анна Ивановна со всей душой занялась подготовкой к конкурсу младшеклашек – благо там и не мыслили отходить от проверенного сценария конкурса.

Конкурс был назначен в рамках общего концерта ко Дню памяти блокады Ленинграда. Завуч, Любовь Николаевна, которая, как оказалось, тоже перешла из государственной школы за несколько лет до пенсии, связалась с главой районной Управы Василием Ивановичем и пригласила на концерт ветеранов и заслуженных деятелей культуры района. Прислали даже представителей от Управления образования и префектуры округа – благо дети «Китежа» славились разнообразными талантами. И началось…

Сама Анна Ивановна весь этот день чувствовала себя как на иголках. Еще бы! Первое в ее новой биографии участие во внешкольном мероприятии! Первый в «Китеже» творческий отчет о ее работе – ведь технику чтения и вербальные навыки развивала в пятом, шестом и десятом классе именно она – А. И. Макетова! Тайком она даже глотнула корвалола в женском туалете первого этажа. И только в середине вечера ощутила, как к ней возвращается уверенность в своих силах. Все шло хорошо, дети выступали гладко, концертные номера чередовались чтением стихов, ветеранское жюри в уголке корпело над оценками чтецам. И уже завуч (из президиума!) одобрительно улыбалась Анне Ивановне, сидящей в первом ряду. И сидящая рядом с завучем директриса тоже подняла голову от бумаг. А когда ученики 6 «А» исполнили песню «Темная ночь», весь зал дружно зааплодировал. И только одно не давало покоя Анне Ивановне. Сценарий праздника никак не мог добраться до выступления ее любимо-нелюбимого 10 «А». Макетова даже поглядывала украдкой на сидящую рядом заместительницу директора по воспитательной работе – нет ли какого подвоха в сценарии? Но нет, та удовлетворенно улыбалась, значит, все шло по плану. Спели потихоньку и «Темную ночь», и «Бьется в тесной печурке огонь…» – концерт упорядоченно двигался к победному завершению. И в тот момент, когда ветераны уже предвкушали «легкий фуршет», а ребята – обещанную праздничную дискотеку… в тот самый момент вышел на сцену маленький щуплый шестиклашка – Кирилл Курочкин – и серьезно объявил:

– А теперь поговорим немного по душам. Любая война – это бедствие. И любой войны, как ясно из истории, можно избежать. Возможно, не было бы Великой Отечественной и не было бы страшной ленинградской блокады, унесшей более двух миллионов жизней, если бы к началу войны верхушка армии не оказалась обезглавленной массовыми репрессиями 37—39-го годов. Если бы Сталин больше прислушивался к мнению интеллигенции, к данным разведки наконец, а не слепо полагался на хрупкий пакт о взаимном ненападении с Гитлером. Предоставим же слово и другим русским поэтам – Цветаевой и Мандельштаму. Сейчас Владислав Артемов из 10 «А» прочтет стихи супруга Анны Ахматовой – Николая Степановича Гумилева!

Взрослые в зале замерли. Приглашенные ветераны, в основном бывшие партийцы, оторопели. А Артемов спокойно читал с небольшой эстрады «Заблудившийся трамвай» – и не заученно, отстраненно, а как-то очень по-человечески.

А следом за Артемовым девочка-десятиклассница прочла стихи убитого на войне неизвестного поэта:

У неостывшего лафета

Взорвался поминальный залп;

Мелькнула молнией ракета,

И сшиблись сумрак и гроза.

Дождя кромешная атака

Настигла мокрые кусты,

Штурмуя сполохами мрака