Доротея села у постели подруги и долго развлекла её рассказами об интимных историях из жизни европейских дворов. Названные графиней имена поражали, и Елена наконец-то поняла, что её случай отнюдь не нов.

На следующий день Доротея отправилась на южную окраину Парижа, где в маленьком тупике из четырёх домов стоял коттедж, принадлежащий теперь Елене. Открыв низенькую калитку в каменной стене, Доротея вошла во двор. Дом ей сразу понравился. Двухэтажный, облицованный розовым местным камнем, с крутой черепичной крышей, он был похож на пряничный домик из детской сказки. Деревья в большом фруктовом саду казались пышными белоснежными облаками из-за только что распустившихся бесчисленных цветов.

«Чудное место! – обрадовалась графиня. – Как раз то, что нужно Элен и ребёнку».

За её спиной хлопнула калитка, и сзади раздались шаги. Доротея обернулась и увидела ещё крепкую седоватую женщину с широким добродушным лицом. Та приветливо сказала:

– Здравствуйте, мадам! Я работаю в этом доме, меня зову Маргарита Роже. А вам что угодно?

– Я графиня де Талейран-Перигор, подруга вашей хозяйки. Мы скоро привезём Элен сюда, поэтому я собираюсь всё подготовить. Пойдёмте посмотрим дом, – распорядилась Доротея и пошла по дорожке. Мадам Роже поспешила обогнать её, чтобы открыть дверь.

Дом оказался ухоженным: полы и мебель были натёрты, шторы отстираны, посуда на кухне сияла.

– Отлично, можно переезжать хоть завтра, – похвалила служанку Доротея. – Но ваша хозяйка беременна, ей нужен покой: доктор велел лежать. Вы сможете помогать ей?

– Конечно, мадам, я живу в соседнем доме, до меня здесь работали мои родители. Я очень дорожу этим местом и буду рада ухаживать за новой хозяйкой.

– Вот и отлично, – обрадовалась Доротея, – но если понадобится срочно принять роды, вы сможете найти повитуху?

– Не нужно никого искать, моя тётка была повитухой, я сначала работала с ней, а после её смерти сама принимала всех младенцев в нашей округе, только сейчас, получив место у маркизы, я передала дела более молодой женщине, но для своей хозяйки всё сделаю сама.

– Замечательно! – обрадовалась графиня. Она надавала указаний мадам Роже и с лёгким сердцем уехала.

К вечеру Доротея появилась на улице Гренель, поделилась впечатлениями и пообещала, что самое большее через месяц перевезёт Елену в коттедж:

– Ты родишь. Вы с ребёнком проживёте там, сколько понадобится, а потом вернётесь в этот дом, мы вызовем нотариуса и выпишем метрику новорождённому и окрестим его. Предлагаю себя в крестные и берусь уговорить дядю – он так влиятелен, что, имея такого кума, можешь ни о чём не беспокоиться.

Елена была согласна на всё, она обняла подругу и вздохнула.

– Что бы я без тебя делала?..

– Но я же есть! – засмеялась Доротея, а Елена подумала, что это можно считать подарком судьбы.

Доктор заставил Елену пролежать в постели целый месяц. Она питалась лишь постными кашами, которые готовила ей Маша, не пила ничего, кроме воды, и уже давно чувствовала себя совершенно здоровой. В конце концов доктор смилостивился и разрешил своей подопечной вставать:

– Мадам, я больше не вижу угрозы выкидыша, но вы должны быть очень осторожны. Никаких резких движений, никаких волнений, только покой, солнце и хорошее настроение – вот теперь ваши главные друзья.

Напоследок врач написал рецепт успокоительного питья и откланялся.

Теперь можно было перебираться в коттедж. До родов оставался месяц. Собрав лишь самое необходимое, Елена с Машей переехали в розовый домик, где Маргарита Роже сразу же захлопотала вокруг беременной хозяйки.

Теперь Елена почти всё время проводила в саду: в круглую беседку, увитую виноградной лозой, поставили кушетку с высокой спинкой. Деревья отцвели, и на месте белых лепестков уже завязались крохотные яблочки, клумбы пестрели первыми летними цветами, заботливо рассаженными Маргаритой, и тёплый июньский ветерок доносил до Елены нежнейшие запахи.

Она всё время возвращалась мыслями к своим воспоминаниям. Они уже больше не тревожили её, а только навевали грусть. Елена не спрашивала себя, кого из двух мужчин, промелькнувших в её жизни, любила больше. Теперь-то она понимала, что любила обоих, и было за что – ведь каждый из них спас ей жизнь. Елена принадлежала и тому и другому не из благодарности, не из жалости, а страстно желая обоих. Скоро родится дочка и свяжет их троих неразрывными узами: Александр Василевский дал девочке жизнь, а Арман – своё имя. Сегодня маркиза де Сент-Этьен наконец-то решилась поставить точку в своих моральных терзаниях. Пусть прошлое остаётся в прошлом, а ей нужно жить дальше. Глядя в небо, Елена прошептала:

– Я любила вас обоих, а теперь простите, но для меня важнее всех моя дочь.

Попросив прощения, Елена успокоилась и задремала, но вскоре звонкий голос подруги разбудили её.

– Элен, где ты? – крикнула Доротея из сада, а войдя в беседку, призналась: – Так и думала, что найду тебя здесь.

Для поездок в коттедж графиня одевалась подчеркнуто просто – старалась не привлекать лишнего внимания. Елена ценила её усилия сохранить тайну, хотя и сомневалась, что подругу можно не заметить – хоть даже одень её в обноски нищего. Сегодняшний день не стал исключением – в простеньком белом платье и соломенной шляпке с голубой лентой Доротея сияла, как золотой наполеондор. Она обняла Елену и тут же объявила:

– Я приехала предупредить, что тоже жду ребёнка. Дома я уже объявила об этом, поэтому ещё несколько месяцев – и муж отправит меня в одно из имений. Нужно успеть сделать всё, что нужно для тебя. Как ты думаешь, сколько тебе еще осталось?

– Наверное, неделя, – прикинула Елена.

Она оперлась на стол и села. Живот у неё оставался по-прежнему небольшим и равномерно округлым.

– Да, но ты такая изящная, а я перед родами становлюсь похожей на шар. – Доротея с сомнением посмотрела на подругу и предположила: – Скорее всего, ребёнок будет маленьким, наверное, девочка. Но нас это устраивает, ведь нам нужно выиграть два месяца. Сегодня я пообедаю у тебя, а потом появлюсь уже после родов. Если случится что-то непредвиденное, пришлёшь мне записку, и я примчусь.

Этот тёплый летний день был так хорош. Подруги провели его в саду за лёгкой и весёлой беседой. Елена старалась ничего не загадывать, ведь впереди её ждало самое важное событие: в жизнь должна была прийти её дочь.

Мари родилась на рассвете, тёплым июльским утром, ровно через неделю после встречи подруг. Роды оказались настолько лёгкими, что даже опытная повитуха мадам Роже удивилась. Крошечная девочка выскользнула из утробы матери в ласковые руки Маргариты и приветствовала божий мир звонким криком.

– Барышня, это девочка! – воскликнула Маша.

– Какая хорошенькая, ничего, что совсем маленькая! – вторила ей Маргарита.

Малышку обмыли, завернули в пелёнку и положили на руки счастливой матери. Елена вглядывалась в крошечное красное личико и не могла понять, на кого похож её ребёнок. Она знала лишь одно – что это чудесное существо теперь ей дороже жизни.