Внешне она оказалась большой женщиной с очень черными бровями. Задевала столы и роняла степлеры.

– Переснять! – сказала она про готовую съемку моды. – Я это совсем не так себе представляла. Ну и рожи тут у вас!

Тридцать – Техас. Рифмуется с «Пеленгас». Тридцать один – Северная Дакота. Тридцать два – Южная Дакота.

Съемкой занимались Дина и Инна. Инна, конечно, побежала в туалет плакать, а Дина осталась урезонивать начальство:

– Мы же с вами обсуждали концепцию, Галина Глебовна, и присылали вам луки, и вы все одобрили.

– Я не могла одобрить эту жуткую бабищу! Шавка какая-то с фабрики-кухни, ни породы, ни стати. У нас лакшери, а это что!

– Модель вы тоже утвердили.

– Не могла я ее утвердить! – Пеленгас так громко крикнула, что сломанная лампа на потолке загудела с удвоенной силой.

– Да вот же письмо от вас! – Дина полезла в свой компьютер.

– Что ты мне тычешь этим письмом. На день уехать нельзя. Нет, это никуда не годится!

– Ладно, – спокойно сказала Дина. – Будем переснимать. Но придется второй раз платить стилисту, визажисту, фотографу и модели.

Аргумент оказался решающим. Платить Пеленгас не любила, это я еще в день зарплаты поняла. Вопрос с фэшн-съемкой быстро замяли, но энтузиазм босса перенесся на меня:

– А где зубы?

– Чьи? – уточнила я.

– Интервью о протезировании. Рекламное. С владельцем клиники «Глаз», – брови нависли надо мной.

– Клиника «Глаз» занимается стоматологией? – Я решила не удивляться.

– Не «Глаз», а «Клац». «Клац-клац»! – продолжала начальница полный смысла диалог. – Ты совсем не в теме, я смотрю. Не знаешь наших рекламодателей.

Я действительно была не в теме. Но выразила готовность разобраться в вопросах протезирования, связаться с клиникой и поговорить с доктором.

– Какое там поговорить! – махнула рукой Пеленгас. – Зачем. Да и не умеет он говорить. В релизиках поройся. У меня были где-то, посмотри на сервере в папке «Пеленгас 15», или «Важное», или «На потом». А лучше возьми наше старое интервью про отбеливание и сделай то же самое, но про протезирование.

– Это довольно сложно, – зачем-то сказала я.

– Знаешь, дорогая, – ноздри Пеленгас раздулись, – надо или работать, или не работать. У тебя испытательный срок, напомню. Лина, ты починила мою кофеварку, я хочу латтэ?!

Тридцать шесть – Мэн. Тридцать семь – Канзас. Опять рифмуется с «Пеленгас». Но Элли возвратится с Тотошкою домой.

Я села изобретать протезирование, а Пеленгас шумно печатала на компьютере письма (клац-клац), вздыхала и проговаривала их вслух: «Уважаемый Ашот Арутюнович… а, нет, я уже писала “с уважением”, хватит его уважать…»

Через час она уехала, предупредив:

– Завтра у меня педикюр весь день!

Дина принесла мне зефир в шоколаде и сказала:

– Ты не расстраивайся. Она как стихийное бедствие. Прошлась, раскидала степлеры – и на педикюр. Теперь мы ее не скоро увидим».

Сорок один – Аляска. Сорок два – Гавайи.

Позвонил Гоша. Он теперь так и высвечивался в телефоне – «Гоша». Я немного полюбовалась его именем и ответила.

– Привет! – сказал он весело. – А я нашел нам билеты на Кипр. И апартаменты в Ларнаке прямо на набережной. Только в эту пятницу, ничего? Мама сможет ребенка забрать до конца выходных?

Мама могла. И даже скан загранпаспорта у меня в телефоне нашелся. Через пять минут Гоша написал: «Все, купил!» Я позвонила ему – просто так, поблагодарить, услышать голос.

Сорок восемь – Небраска. Сорок девять – Вайоминг. Что же осталось?

Я сочинила довольно приличное интервью с владельцем стоматологической клиники. В нашем материале он представал умным и тонким собеседником, о бизнесе рассказывал с любовью и выше протезирования ставил только свою семью.

Но последний американский штат никак не вспоминался. Я еще раз пересчитала – увы, только сорок девять. Попыталась мысленно расположить штаты с запада на восток. Вроде бы все на месте, но одного все же не хватает. Какого? Даже Айдахо есть.

Я схитрила, написала сестре Ж.: «Важно! Говори не думая. Первый американский штат, который приходит тебе в голову?» Это ведь не считается подглядыванием. Она ответила: «Филадельфия?» Ну, я же сама сказала – не думая! Филадельфия – это город, а штат – Пенсильвания, и он у меня был записан вторым после Калифорнии. Эх.

Я еще немного поработала. Вдруг переписывание пресс-релизов натолкнет меня на мысль. «Данное средство с содержанием витамина С действует в 67 раз эффективнее, чем сам витамин С. Оно также слегка дезинфицирует». Слегка дезинфицирует. Хорошая новость для бактерий. И плохая – для разжалованного витамина С.

«Революция в контрацепции! – читала я дальше. – Еще никогда ОК не были такими безопасными для женского организма!» ОК. А, это оральные контрацептивы. Окей.

Погодите-ка. ОК. Что-то знакомое, важное. Что-то еще так обозначается. Да! Да! Вспомнила! Теперь все точно будет хорошо! Я чуть не расплакалась от радости над пресс-релизом противозачаточных таблеток, а ведь они обещали, что никаких побочных эффектов не будет.

Я взяла телефон и написала сестре Ж.: «Оклахома!!!» И подбросила телефон вверх, еле поймала. Спасена, братцы, спасена. Будут мне фламинго.

А на телефон пришло сообщение. От Романа Львовича Крутова, моего преподавателя, журналиста и книгоиздателя, чей спецкурс я когда-то посещала и бросила, потому что отправилась рожать Кузю. Господи, что пишет Крутов? Неужели работу предложит? У него прекрасное издательство, хорошие книжки выпускают. Мне теперь что же, во всем будет везти?!

Я не дыша открыла сообщение. Оно гласило: «Оклахома? Мне теперь на А?»

О боже. Я перепутала. Вместо Козлюк Жозефины отправила свою Оклахому следующему в адресной книге – Крутову Роману. От него пришло второе сообщение: «Допустим, Алабама. А кто это?»

Точно, у Романа Львовича нет моего нового номера. Да и меня он наверняка забыл, шесть лет прошло, мало ли у него студенток перебывало на спецкурсе. Надо позвонить и извиниться – решила я. Поступлю как взрослая. Выйду хотя бы в коридор, пять минут проведу без пресс-релизов и протезирования.

– Алло, добрый день, Роман Львович! А – Арканзас! То есть это Антонина Козлюк, ваша бывшая студентка. Я тоже на А. Простите, ошиблась номером. Но вы, скорее всего, меня не помните, так что…

– Антонина! – Голос его моментально потеплел. – Конечно, помню! Как твои дела?

– Да… нормально. Работаю. Редактором в журнале, – ему ведь не обязательно знать, что именно я редактирую.

– Прекрасно, прекрасно. Талант, значит, не расплескала, умница. Всегда знал, что из тебя получится отличный редактор. – Ох, не то вы знали, Роман Львович. – Антонина, а кстати, ты сильно загружена? Подработку, случайно, не берешь?