— Я это сделал.

— Тогда не следовало ли мне возглавить этот отряд?

— Твои особые дарования пока необходимы мне здесь.

— Какие, господин?

— Объясню позже. — Семпроний повернулся к центуриону Плотию. — Десятая Македонская когорта останется в Гортине, чтобы поддержать порядок и помочь с восстановлением города. Центурион Катон назначит рабочие задания твоим людям.

— Да, господин, — кивнул Плотий.

— Вопросы есть?

Марцелл проговорил:

— Да, господин. На выполнение поставленной задачи моим людям потребуется не один день, и нам необходим запас продовольствия. Дело в том, что Марк Глабий не склонен делиться запасами, которые он собрал здесь на своем холме.

— Я слышал об этом.

— Дело в том, что он выделяет мне половину того, что необходимо для людей и коней, да еще на дневной основе. Мне необходимы припасы по меньшей мере на десять дней, причем полностью всё, что положено.

— Я уже затребовал их у него, — ответил Семпроний. — Однако Глабий известил меня о том, что сперва должен накормить жителей Гортины. Он может предоставить тебе — по его собственным словам — лишь пятидневный запас провианта при половинном рационе для твоих людей и коней.

Марцелл помрачнел.

— Так не пойдет, господин. В любом случае, кто он такой, чтобы решать, сколько может или не может выделить провианта из своих запасов?

— Действительно, кто он такой? — вяло улыбнулся Семпроний. — Глабий сидит на ларе с провиантом. Причем сидит на этом ларе наверху — на акрополе. Пока ситуация не изменится, распределение припасов находится в его руках. Тем временем ты и твои люди возьмете то, что он выделяет нам, а когда рационы закончатся, будете питаться с земли.

Катон наклонился вперед.

— Прошу прощения, господин…

— Что у тебя?

— Префект Марцелл и его люди будут вести военные действия не на вражеской территории. Во всяком случае, не враждебной к ним сейчас. У местных жителей и без того не много еды, и если явятся наши войска и начнут обирать их, тогда нам едва ли придется рассчитывать на лояльность этих людей… причем озлобление возникнет в самые ближайшие дни.

— Ну и что с того? — взволнованным тоном отозвался Семпроний. — Нам нужно кормить своих солдат.

— Это так, но будет лучше, если они будут брать во всех селениях на своем пути понемногу, и если будут обязательно расплачиваться за провизию…

— Расплачиваться? — фыркнул Марцелл. — Мы — армия… армия, а не торговцы, парень. Армия не платит, она берет.

Катон закусил губу.

— При нынешнем положении дел я рекомендовал бы тебе платить за провиант, господин. Если мы не хотим, чтобы крестьяне, рабы и разбойники объединились против нас.

— Пусть только попробуют, — нахмурился Марцелл. — Тогда я втопчу их в землю.

— Я бы не рекомендовал тебе это делать, заметил Семпроний. — Не думаю, что императору доставит удовольствие известие о том, что количество налогоплательщиков на этом острове снизилось ниже необходимого. Делай, как говорит тебе Катон, — плати за припасы и не оставляй за собой голодающих. Это понятно?

— Да, господин.

— Хорошо, тогда я хочу, чтобы ты и центурион Альбин приготовили своих людей к выступлению с первым светом. Дальнейшие приказания будут присылаться с гонцами. И я хочу регулярно получать от тебя отчеты о твоем продвижении, Марцелл. Каждый второй день…

— Да, господин. Это всё?

Посмотрев на него мгновение, Семпроний кивнул:

— Да. Совет закончен. Все могут идти, кроме центурионов Катона и Макрона.

Оба офицера остались на своих скамьях, в то время как трое других отодвинули кресла, отсалютовали и оставили комнату. Как только дверь за ними закрылась и звуки шагов по брусчатке конюшенного двора удалились в достаточной мере, Макрон, откашлявшись, задиристо наклонился вперед.

— Могу я спросить, почему командование отрядом, направленным на усмирение рабов, не было доверено мне?

— Вопрос не в доверии, — вздохнул Семпроний. — Дело в том, что я не сомневаюсь в тебе много больше, чем не уверен в Марцелле.

— Э?.. Не понимаю тебя, господин.

— Ты видел, что это за человек. Честолюбивый и обидчивый. Марцелл прослужил на Крите достаточно долго, чтобы предпочитать мне своего человека — пусть и подобного Глабию. Могу ошибаться в его отношении, однако рисковать не готов. Так что предпочту, чтобы он находился подальше от Гортины, пока мы будем разделываться с Глабием. Охота на беглых рабов и расправа над ними займет его на какое-то время. К тому же, — Семпроний улыбнулся, — я ведь говорил, Макрон, что нуждаюсь в твоих талантах именно здесь.

— Да, господин?

— На мой взгляд, настало время уладить мои разногласия с Глабием и убедить его уйти в отставку с занимаемого поста. Я не имею малейшего намерения отпускать Марцелла на юг провинции при недостатке провианта. Посему нам надлежит со всей возможной скоростью наложить свои лапы на припасы и на акрополь.

Глянув на Катона, Макрон подмигнул:

— Вот и я предлагал нечто подобное.

Катон посмотрел на Семпрония.

— Что ты задумал, господин?

— Некую уловку, которую мы приведем в действие, как только Марцелл окажется на порядочном расстоянии от Гортины. Где-нибудь завтра днем. — Семпроний не смог сдержать легкой ухмылки. — И тогда мы проверим, есть ли у Глабия хребет. Пока это всё, господа.

Макрон и Катон были уже возле двери, когда Семпроний окликнул их:

— Кстати. Я выяснил, кем может оказаться этот самый гладиатор. Похоже, что жена правителя приобрела его во время своей поездки в Рим несколько месяцев назад. Будучи восходящей звездой, он обошелся Антонии в небольшое состояние.

— Но зачем? — спросил Катон. — Зачем может понадобиться гладиатор римской матроне?

Макрон и Семпроний переглянулись, и Макрон возвел очи к небу.

— Ах да. — Катон покраснел. — Не подумал об этом. А как его звали?

— Этого я не узнал, — ответил Семпроний. — Знаю, что он сражался под кличкой «Железный Фракиец». Боюсь, отсюда многого не вытянешь. Однако если он уцелел в землетрясении, то вполне мог возглавить рабов.

Когда солнце начало опускаться за громаду акрополя, Семпроний в компании двоих людей в туниках простых писцов, на плечах которых висели сумки с письменными принадлежностями, — направился вверх по дороге, ведущей к главным воротам акрополя. Около полудня он послал к Глабию вестника, затребовав встречу для обсуждения снабжения войск. Глабий дал согласие и на встречу, и на время, предложенное Семпронием.

На склоне, ведущем к акрополю, уже сгущались тени, наполнявшие сумраком узкие переулки между домами, теснившимися внизу. Наверху, по верху стены, окаймлявшей вершину холма, расхаживала горстка людей Глабия; темные силуэты их вырисовывались на фоне ослепительного неба. На Семпронии была белая туника с широкой красной полосой по подолу, соответствовавшая его высокому общественному положению. Через плечо его была переброшена перевязь, на которой из богато украшенных ножен выступала рукоять меча, передававшегося в его роду из поколения в поколение и уцелевшего при кораблекрушении.