Х’арз стоял и смотрел на меня, прищурившись, видимо, тоже пытаясь сообразить, я в своем уме или уже тронулась окончательно. Но пока ни слова не произнес. Да и хранитель стоял и наблюдал за этой сценой, слегка посмеиваясь. Я пристально глянула в равнодушные глаза Ширы, которые, не мигая, сверлили меня, будто пытаясь влезть внутрь, посмотреть, что у меня там. Захотелось стукнуть его, и посильнее. Авось мозг на место встанет.

— Ты закончила интеллектуальную беседу с собственной конечностью? — глухо спросил юноша, я только кивнула, еще раз дернув собственную конечность. Но хвост упорно не желал отпускать х’арза. Я поджала губы. Вот зараза. Вцепился, как клещами. А этот тип тоже хорош. Стоит, поглаживает своего пленителя. С какой радости он это делает? Только сейчас, рассмотрев парня, внутри что-то шевельнулось, но пока это было настолько слабым, что я не придала своим ощущениям значения.

— Нам стоит поторопиться, если ты хочешь вернуть себе свой облик, — поторопил нас ректор.

Шире пришлось идти с нами, хотя временами он еще несколько раз предпринимал попытки освободиться. Естественно, они оказывались тщетными. А ректор, та еще зараза, все время посмеивался, наблюдая то за мной, то за Широй. Мне даже страшно было представить картину со стороны. Оба идут с постными лицами, хвост одной насильно удерживает другого, которому это не доставляло удовольствия.

В такие моменты, когда хотелось просто связать наглую конечность, чтобы она ни к кому не приставала, я волей-неволей вспоминала родителей. Улыбка непроизвольно выползала на лицо, ведь отец-хидр тоже убегал, но хвост мамы его всегда находил, куда бы тот ни сбежал. И сейчас они вместе и счастливы. Как любили всегда говорить родители: хвост никогда не ошибается. А вдруг именно в моем случае он впервые ошибся и х’арз не является моей парой? Вон как зыркает злобно, ему явно неудобно идти, да и встреченные студиозы странно на нас поглядывают. Мне-то абсолютно плевать, а вот Шире, судя по всему, не очень. Только интересно, с каких пор его стало волновать чужое мнение? Наверное, как со мной связался.

Как только мы подошли к двери хранилища, ректор открыл ее, пропустил нас внутрь, попросив друзей задержаться. Я сначала не придала этому значения, а потом…

— Эй! Ты что творишь?! — воскликнула я, когда эта зараза ректорская закрыла нас с Широй в хранилище, в котором было столько магии, что в глазах рябило от искрящихся сполохов.

— Через час я вернусь, — раздалось из-за двери. — За это время, я уверен, вы придете к консенсусу, а заодно ты примешь свой обычный вид, избавившись от трансформации. Кстати, драка тоже иногда идет на пользу… Ну, или примирение после нее…

После чего голос окончательно удалился, а мы остались вдвоем с Широй, глаза которого начали наливаться яростью, клыки вдруг удлинились, на пальцах рук выросли когти. Несмотря на то что мой хвост немного сковывал его движения, тот все равно был намерен осуществить задуманное. Да и я решилась выплеснуть весь накопившийся негатив. Покалечить наглеца я не боялась, он силен, слишком силен. А если чуток и пострадает, ему это только на пользу пойдет. Вдруг перестанет вести себя как идиот.

Мы уставились друг на друга. Что же, хорошая драка, думаю, поможет нам обоим. Заодно и пар выпустим. Если не зашибем друг друга, то прогресс в отношениях точно будет. В этом я была абсолютно уверена…

Шира первый бросился на меня, хвост, чтобы не мешать ощутить азарт хорошей драки, не сковывая движений, отпустил х’арза. И теперь мы смогли вволю мутузить друг друга. Естественно, о применении оружия никто даже не помыслил. Зато в ход прекрасно шли когти, зубы и кулаки. В воздухе запахло кровью, но пока зашкаливал адреналин, боли никто из нас не ощущал.

Когда Шира сделал подсечку и повалил меня на пол, я краем сознания отметила, что снова стала ниже ростом, значит, боевая трансформация исчезла и сейчас я находилась в своем обычном виде. Но это не смогло унять желания хорошенько наподдать этому типу. Что я и делала с огромным удовольствием. Впрочем, он тоже оторвался, так как плечо у меня ныло и саднило, а рука начала терять чувствительность. Но я ни на миг не остановилась, стараясь найти незащищенный участок на теле парня и ударить.

Перекатываясь, по очереди оказываясь то сверху, то снизу, так было больше простора для маневров, и тогда то он, то я отрывались по полной. Но в какой-то момент, когда силы у обоих закончились, дыхание из груди вырывалось со свистом, Шира изловчился, перекатился, подмял меня под себя и… поцеловал.

В первую секунду я настолько опешила, что рот сам собой приоткрылся, чем и воспользовался х’арз. Мы целовались так, будто от этого зависела наша жизнь: страстно, безудержно, при этом не уступая друг другу в напоре. Руки шарили по телам, на этот раз лаская и исследуя. Неизвестно, до чего бы мы дошли на полу хранилища, если бы не услышали звук открывающегося замка. Отпрянув друг от друга, откатились на несколько метров, да так и застыли, пытаясь отдышаться и успокоиться.

Глянув на своего спарринг-партнера, усмехнулась. Видок еще тот. Волосы всклокочены, губы припухли, глаза горят. На щеке ссадина, бровь разбита, на скуле наливается синяк. Интересно, как я сама сейчас выгляжу? Наверняка ничем не лучше, а скорее всего и хуже. Но я отогнала от себя такие мысли.

— Выпустили пар? Легче стало? — разглядывая нас, поинтересовался хранитель, едва сдерживая смешок. — Красивы… Оба в ранах, синяках, ссадинах, но губы… м-м-м… Надеюсь, ваша связь укрепилась.

— С чего бы это? — недовольно буркнул Шира. — У меня нет желания связываться с кем-то, мне еще доучиться надо и показать, что я достойный сын своего отца. — Даже в лежачем положении х’арз попытался придать себе надменный вид.

Повернув голову, наблюдая за ним все это время, я прыснула, настолько комично выглядела эта его попытка. Но потом, быстро встав, схватила свой хвост, пока он не вцепился мертвой хваткой в парня, обмотала на руку и, помахав рукой на прощанье, только успела рыкнуть:

— Учись! Доказывай кому хочешь и что хочешь. Только маленький совет. Не попадайся на моем пути, если не хочешь, чтобы тебя опять спеленал мой хвост!

Взгляд х’арза выражал удовлетворение. Значит, ему только этого и надо было? Вот гад! В этот момент мне стало обидно, но я сдержалась от негодования, быстро помчавшись к себе в комнату, где в нетерпении уже вышагивали товарищи. Стоило мне появиться, как вампиресса, увидев, в каком я виде, присвистнула, а хидр не сдержался от реплики:

— Тебя что, собаки драли? Ты откуда такая вся «красивая»? В таком виде и по академии расхаживала? Удивляюсь, что без приключений добралась до комнаты. Одежда клочьями, лицо и тело в ссадинах. Что с рукой? — наконец заметив, что она так и висит плетью, спросил Вайт, подходя ближе и осматривая повреждения.

— Мы подрались, — констатировала я, после чего все рассказала, умолчав о поцелуе. Посчитала это ненужным пояснением. Да и досадным недоразумением, не стоящим внимания.

— Ага, а губами вы тоже дрались? — хохотнул кентавр, пристально разглядывая меня. Заметили все-таки, вот же гадство. — Расскажешь, как это? А то я таких приемов не знаю.