— Да никто меня не обзывал, конечно. У меня папа олигарх, неужели не слышала? — улыбался Борис.

— Видимо умный человек, раз сразу понял, что сыночек человеком вряд ли вырастет.

- У меня отличное имя, если учесть, что назвали меня в честь деда — знаменитого морского офицера, — хвастливо заявил Боря, — в отличие от твоей потешной фамилии. Представляю, как ее склоняли в школе.

— Меня никогда не дразнили в школе, даже в голову никому такая дичь не приходила.

— Аааа, никто не хотел, чтобы его превратили в лягушку? — улыбался Боря.

— И поэтому тоже. Но скорее потому, что меня всегда и все любили.

— С трудом верится. Но пусть так, тогда у нас есть хоть что-то общее.

— Сомневаюсь, — хмыкнула Алена, — в твоем случае любили папины деньги.

— Ты слишком зациклена на деньгах. Комплекс финансовой неполноценности? — продолжал дразнить девушку Борис.

— Это у тебя полноценность только финансами измеряется, меня деньги вообще мало интересуют, — все сильнее распалялась Алена.

— Так все же: Крякина или Тряпкина? Поэтому ты работаешь нянькой? Чтобы отомстить маленьким негодяям за детские обиды?

Алена уже едва сдерживала свою злость, но Боря не позволял ей вырваться, продолжая танец.

— Здесь только один негодяй и ты зря доводишь меня.

— Почему же зря? Когда ты злишься, как сейчас, твои глаза приобретают невероятный изумрудный цвет, никогда не видел таких красивых глаз, ты становишься очень хорошенькой, когда злишься, — Боря почти мурлыкал, говоря это, и несмотря на насмешливую улыбку, Алена видела что взгляд у него очень серьезный.

— Стоп! — раздался крик Валентина Эдуардовича и Боря с Аленой, наконец, вспомнили, что они не одни на палубе.

Пожилой режиссер забрался на возвышение к якобы танцующей парочке и долго стоял, буравя их усталым взглядом, пока им стыдно не стало. То, что последние несколько минут происходило перед Валентином Эдуардовичем было чем угодно, но только не репетицией к ближайшему шоу.

— Я объявляю перерыв двадцать минут. А вы двое за это время хотите — целуйтесь, хотите — деритесь, но чтобы к началу репетиции выяснили свои отношения и работали без всех этих ваших выкрутасов.

Боря подхватил Алену за руку и увлек ее мимо хихикающих актеров в сторонку.

***

Алена, оказавшись вдали от любопытствующих, вырвала руку и прижала ладони к пылающим от стыда щекам. Но потом поймала довольный взгляд Бори, и в бешенстве подскочила к нему, даже приподнялась на носочки, чтобы прямо в наглое лицо высказать все, что она думала.

— Черт бы тебя побрал, мажорик! Хватит изводить меня своими насмешками. Ты же вроде так переживал за свое шоу? «Мы не можем подвести всех этих людей», — твои слова? А сейчас сам портишь всю нашу работу.

— А не надо делать вид, будто я Игорек какой-нибудь, — Боря тоже сделал движение навстречу Алене, почему-то им обоим даже шипеть друг на друга было комфортнее находясь как можно ближе.

— Не понимаю о чем ты, — холодно ответила Алена, но Боря по глазам видел, все она понимает.

— У тебя не получится меня игнорировать, вот о чем я. Даже не пытайся натянуть на себя очередную маску безразличия, я все равно стащу ее с тебя.

Алена потрясенно уставилась на него, у нее слов не находилось выразить все свое возмущение, одни междометия. Он даже не понимает, что говорит: она всегда в маске, под одной обязательно скрывается другая. Как он может с нее что-то стащить, если она сама себя без маски не помнит?

В порыве она схватила его за хитро завязанный галстук и прошептала, глядя ему в глаза:

— Хочешь, чтобы я была без маски, мажорик? А сам-то ты выдержишь меня настоящую?

Потом резко отпустила и направилась обратно на место проведения шоу. Боря последовал за ней, кивнул хмурому режиссеру, что они готовы и репетиция продолжилась.

Дальше Валентин Эдуардович с отреченным видом наблюдал, как летит к чертям весь отработанный ранее сценарий. Слишком вольную интерпретацию постановки исполняли Алена и Борис. Остальные режиссеры и ассистенты посматривали на Валентина Эдуардовича с недоумением, задаваясь вопросом, почему он не остановит репетицию и не урезонит актеров играющих главные роли. Ведь то, что происходило ни в какие рамки не укладывалось. Но репетиция продолжалась, и все остальные участники были вынуждены подстраиваться под новый вариант шоу.

— Ну и что мне с ними делать? — беспомощно спросил режиссер у подошедшей госпожи Линник.

— Я бы оставила все как есть.

— Вы же знаете, Анжелика Геннадьевна, я очень большой не любитель импровизаций.

— Думаю, в этом случае у нас нет других вариантов. Да и посмотрите, как искры от них летят даже без всяких спецэффектов. Эта бешеная энергетика придется публике по вкусу.

— Лишь бы не спалили они нам корабль этими своими искрами, — проворчал Валентин Эдуардович, скрепя сердце, соглашаясь с госпожой Линник.

— Ну что вы, — Анжелика Геннадьевна успокаивающе погладила пожилого режиссера по плечу, — не будете таким пессимистом. Быков великолепен в амплуа богатого и влюбленного красавчика. А главное, я верю в профессионализм Айлин Берг, и точно знаю: она не подведет.

В это мгновение Алена от души впечатала Боре пощечину, которой, конечно же, не было в сценарии. А Борис вместо возмущения подхватил и поцеловал ее запястье. Репетиция продолжилась в том же темпе, несмотря на некоторое шоковое состояние всех остальных актеров и музыкантов.

Настала очередь Анжелики Геннадьевны впасть в ступор и с нарастающей тревогой наблюдать, что нет больше профессиональной и собранной Айлин Берг, а есть парочка сумасбродов и что от них стоило ожидать, было абсолютно непонятно.

Теперь режиссер утешающе похлопал Анжелику Геннадьевну по плечу.

— Не переживайте вы так, голубушка, нас ждет или бесспорный успех или оглушительный провал, — предрек Валентин Эдуардович, — но то что это шоу точно еще не скоро забудут — несомненно.

После репетиции Алена, не оглядываясь, но и не спеша отправилась к себе и через минуту ее рука оказалась в руке Бориса, он сразу крепко зафиксировал ее ладонь, чтобы она не смогла вырваться.